Счастливый Цезарь
Шрифт:
Ходил он раза два к экстрасенсам, обращался к их сверхчувствительной силе и просил поспособствовать в общении с ангелами. И тут дело не вышло: один экстрасенс стал про перевоплощения человека толковать и сообщил Андрею Петровичу, что живет тот в последний раз на Земле.
– Удивительно! – восклицает. – У вас это последнее воплощение.
– Я это чувствую, – говорит Андрей Петрович. – Очень хорошо чувствую, потому и желаю как-нибудь спастись…
– Последнее воплощение – большая честь, – объявляет экстрасенс. – Значит, душа у вас старая и ждет ее небесное повышение…
– Мне бы земное сохранить хотелось, – бормочет Андрей Петрович, соображая, что хоть наружность у экстрасенса очень внушительная, колдовская даже, не понимает он его заботы.
Так друг друга и не поняли.
Другой экстрасенс очень красиво про Софию и Любовь говорил, однако напрямую связать Андрея Петровича с Ангелом – отказался. “Помилуйте, – говорит, как я могу вас рекомендовать, когда, быть может, вам совсем и не положено с вышней силой напрямую общаться. Вы сами должны достучаться. Сами!
Этому Андрей Петрович неожиданно поверил. К тому же от экстрасенса очень чистый свет лучился. “Может, у него мне и спросить напрямки?” – подумал Андрей Петрович.
– Послушайте, – говорит, может, вы мне заместо ангела ответ и дадите: как мне на этой Земле удержаться, не соскользнуть. Одним словом, от смерти спастись еще при жизни?
Поглядел на него экстрасенс внимательно.
– Зачем вам, – спрашивает, – тут так удержаться хочется? Там, – махнул он неопределенно рукой, – много интересней. Здесь, на Земле, только подготовка идет к настоящему…
– Неужели нет никаких средств, чтобы себя от смерти оградить? – стоит на своем Андрей Петрович.
– Странный вы, Андрей Петрович, – говорит ему экстрасенс, – не будет смерти, и жизнь пропадет. Ведь без смерти нет чувства жизни совсем… Зачем вам такое существование?
– Значит, Ангелы бессмертные, по-вашему, не Живут? – усмехнулся Андрей Петрович.
На том и разошлись, рассуждая каждый про свое, как часто бывает, если даже и настоящих два человека сойдутся.
Особое судьбинское задание
Так шло время, пока однажды, вдруг, сквозь рожу пьяницы напротив него в пивной, проступил некий образ таинственный. Андрей Петрович хоть и выпивши был, тут же обратил внимание, будто только того и ждал. И сразу же сам пьяница хрипло к нему обратился со следующими словами:
– Чего ты их жалеешь? Ты меня пожалей! Мне посочувствуй! – сипел он и пускал слюни. – А их жалеть нечего. Какие они люди?! Они ж – бессмертные! – и таким жутким смехом закатился, что Андрей Петрович обратил на него пристальное внимание. А когда вгляделся, то этот облик таинственный и проступил.
– Вот он мой ангел-хранитель, – думал он, разглядывая лицо: мешочки под глазами, щетинку седых жестких волосиков по дряблой, в красных точках коже, и нос трубчатый, торчащий влажно расширенными порами.
– Чего ты их жалеешь? – алкаш презрительно улыбнулся. – Разве люди это? Вот мы с тобой – прах! Понимаешь?! – заскрипел он зубами и придвинулся вплотную к лицу Андрея Петровича, задышал ему прямо в нос горячим нечистым запахом. – Звездный прах – сброшенный сюда, в клоаку жизни.
Андрей Петрович от дыхания отстранился.
– А ты не отстраняйся! – наседал пьяница. – Жизнь по запахам делить не надо! Она – одна и едина. Неррразрывно!!
– Я жизнь не делю, я людей различаю, – сказал Андрей Петрович, соображая как бы ему рассмотреть поотчетливей сквозь дряблое лицо светлый лик проступающий. Хоть и верил он своему новому видению, а все ж сомнение сильное его охватило как до дела дошло: “Неужели вот так просто, в грязной пивной, может светлый ангел явиться, в обличье мерзкого старого алкаша?” – тревожно пытал себя Андрей Петрович, изо всех сил всматриваясь в чудного пьяницу. Потому что одно дело в другом видеть беса, оно даже приятно, верится легко: возвышает. Мол, было время знал я его, как человека, а смотри во что превратился. Он превратился, а я – не превратился… А тут ангел, который существо выше тебя, проступает сквозь наружность неблагоприятную и хуже твоей намного”. “А как проверить?” – думал он, хорошо понимая, что другой возможности может и не представиться.
Пьяница меж тем нес свое:
– Для чего только, сброшенный, я спрашиваю? – сипел он, пуская слюни. – За каким хреном меня от звезд на грешную землю ссадили? У гадалки был. Та так и охнула. Не видала, говорит, я такого расположения светил. У вас, говорит, жизнь исчерпана для смертного человека, видно, засланы вы в наш мир с особенным бессмертным смыслом… А я и сам знаю. Ты мне, говорю ей в ответ, скажи, колдунья, с каким таким смыслом я в этой жизни нахожусь? Этого не ведаю, отвечает. Это тебе только открыться может… Вот какая каверза! только тебе, а мне не открывается! Эх! Какая мочь нужна, чтобы такое вытерпеть: знаешь, что под ногами клад, а где рыть – неведомо. Я потому и пью, если хочешь знать, – подытожил алкаш, – что не могу вспомнить… – понизил он голос до шепота горького.
– Значит, ты – Ангел со звезд, сюда скинутый по заданию?
– Выходит так, – согласился пьяница.
– А самого задания не помнишь?
– Не помню! – подтвердил алкаш.
– Слушай, – ему в ответ Андрей Петрович. – А как тебя зовут?
– Меня? Зовут?! – весь так и вскинулся пьяница. – Да кто меня зовет такого? Я сам прихожу, если вижу, что с Человеком имею дело!
– По-твоему, я – человек? – живо откликнулся Андрей Петрович.
– Поверхностно напоминаешь, а там, кто тебя знает?! Я в тебя не углублялся. А углубись в тебя – так окажется, вовсе ты и не человек, Химера или Нежить, которая снаружи вся пасется, – внутри пустая. Другое дело, если ты – Человек, тогда себя ты обнаружишь, поискав во внутренних пределах. К примеру, скажи мне, внутренний мир у тебя есть?
Усмехнулся Андрей Петрович горько.
– Покажу я тебе свой “внутренний мир”, – говорит. – Смотри! – распахнул Андрей Петрович перед пьяницей душу. – Гляди сам, есть там у меня чего или нету?
Собутыльник застеснялся.
– Да ты не стесняйся, – подбадривает его Андрей Петрович. – Плевать или сорить мне в душу не надо, а так – вот он я, весь перед тобой нараспашку…
– Видал?!
– Даа… Неприглядно.
– В том все и дело, – опять горько усмехнулся Андрей Петрович. – Вон как глазеет враждебно внутреннее мое здание. Да, я не хожу туда больше. Так, случайно, если черту переступлю, как сегодня… А думаешь, я не помышлял, не приподнимался, так сказать, над тленом? И про фею мечтал. Все думал – прилетит. Ночами не спал. Выстроил любовно сей замок воображаемый и думал простору мне не одолеть. А тут у меня раз! Как серпом и отхватило половину небесного моего окоема. Потом еще, еще! Пока владения мои с филькину грамоту не стали. Шагнешь и без всякой постепенности дали попадешь сразу куда следует: пустынь судьбы и всеобщей жизни, – красиво заключил Андрей Петрович.