Счастья много не бывает
Шрифт:
Ребекка Валентайн.
Она привлекала его с самого первого дня своего приезда. Время шло, а положение все ухудшалось. Его мысли обратились к Керри.
С того момента, как он познакомился с ней в колледже, Керолайн Колби стала любовью всей его жизни. После того как они поженились, Керри с жаром принялась помогать ему в бизнесе, который передал ему отец. Они хорошо жили, и жена повсюду ездила вместе с ним, пока не родилась Грета. И он и она были единственными детьми у родителей, оба хотели большую семью, и вскоре на свет появился Колби. Но работа не позволяла Митчу уделять много внимания семье — приходилось много разъезжать и все меньше времени удавалось побыть вдвоем с женой. Он пытался сбавить темп, но ему нужно было ездить в командировки, чтобы добиться успеха.
Митч перевернул бифштексы.
Всю оставшуюся жизнь он испытывал вину за то, что его не было дома, когда Керри попала в аварию. Он лишь успел приехать в больницу, чтобы сказать ей, как он ее любит.
Керри знала, что не выживет. Они оба плакали вместе, но она заставила его дать обещание, что он будет жить своей жизнью, радоваться детям и не горевать о ней бесконечно, а найти какую-то другую женщину. Он подумал, что этого никогда не будет. Никто не смог бы ее заменить. Но прошло два одиноких года. Много людей рядом с ним вели уединенную жизнь, а у него не иссякало желание иметь еще детей.
Митч взглянул на небо. Что Керри могла подумать о Ребекке? Он услышал, как его зовет сын.
— Эй, па, ну когда же? Я голоден!
Митч улыбнулся.
— Не торопи шеф-повара. Еще пять минут.
Его слова, похоже, удовлетворили мальчика, но Колби не уходил. Он уселся на низенький стул.
— Эй, па, а как ты думаешь, Ребекка хорошенькая?
Митча вопрос насторожил.
— Конечно, она красивая леди.
— Такая же красивая, как мама?
— Я думаю, что твоя мама была самой красивой женщиной в Вайоминге. Ведь ты видел ее фотографии. Как ты думаешь?
Колби пожал плечами.
— Трудно сказать по фото. — Два темных глаза уставились на Митча. — Я не помню, как выглядела мама. — Голос мальчика дрогнул.
Митч, сжав челюсти, опустился перед мальчиком на колени.
— Я знаю. Ты был очень маленьким. — Он взял Колби за руку. — Ты должен знать, что она очень любила тебя с Гретой.
Он кивнул.
— Я знаю. — Колби долгое время молчал, затем спросил: — А нет ничего плохого в том, что я люблю Ребекку?
Он этого ожидал. Его сын всегда тянулся к женщинам. Без сомнения, его привлекали их нежные голоса, их прикосновения, их инстинктивное стремление заботиться о других. И он видел, какое внимание уделяет Ребекка его сыну и дочери.
— Конечно, ничего плохого нет, — ответил он. — Но, сынок, она уедет в Нью-Йорк через несколько недель.
— Я знаю, но все-таки хочу, чтобы она стала моим другом. — Его глаза загорелись. — Может быть, она снова приедет к нам в гости.
Митч знал, что у деловой женщины вряд ли найдется на это время, но почувствовал, что хочет того же.
— Может быть.
Лежа в кровати, Ребекка повернулась на бок и согнула ноги в коленях, пытаясь избавиться от боли. Ничего не помогало, даже сильное лекарство, которое прописал ей доктор. Она взглянула на часы. Первый час ночи.
Она вздохнула и все-таки встала, думая о том, что, может быть, поможет горячий чай. Такеры все уже спали, и ей не хотелось никого тревожить. Она взяла халат и спустилась вниз. Дойдя до кухни, увидела свет и какую-то тень возле окна.
Фигура была высокой, с широкими плечами.
— Митч, — прошептала она.
— Ребекка. Что ты здесь делаешь?
Он вышел на свет, и она увидела, что на нем только джинсы. Она не смогла отвести глаз от его мускулистого торса.
— Я… хотела выпить чашку чаю, но не хотела вас беспокоить.
Она повернулась, чтобы уйти, но он взял ее за руку.
— Не уходи, Ребекка. Мне кажется, у нас с тобой одна и та же проблема. Я тоже не могу уснуть.
Вдруг ее пронзила боль в животе, и она чуть не согнулась пополам.
— Что с тобой, Ребекка?
Она отмахнулась.
— Просто спазмы желудка.
— Не похоже, что это просто спазмы. — Он взял ее за руку и повел в гостиную. — Ложись.
— Митч, не надо беспокоиться. Горячий чай поможет.
Он усадил ее на диван.
— Я, конечно, всего лишь бесчувственный самец, но все же был женат тринадцать лет. И знаю, какое лекарство может помочь. Я скоро вернусь.
Он ушел, а Ребекка, не в силах возражать, растянулась на диване. Вскоре вернулся Митч с горячей грелкой. Положив ее на живот Ребекки, он снова удалился. Затем вернулся с двумя чашками горячего чая.
— Тебя устраивает «Эрл Грей»?
— Я наполовину англичанка. И пью любой чай.
Митч уселся возле кофейного столика, близко от нее. Слишком близко. Она попыталась встать, но ноги ее подогнулись. Он посмотрел, как она отпила чай, и стал пить свой.
— Как действует грелка?
Ребекка погладила свой живот.
— Мне легче. Спасибо.
Выпив еще чаю, она стала расслабляться, как вдруг увидела, что Митч пристально смотрит на нее.
Поставив чашку на стол, Ребекка поправила растрепавшиеся волосы.
— Я знаю, что выгляжу неважно.
Но в лунном свете, струящемся сквозь окно, она казалась Митчу еще более привлекательной.
— Ты выглядишь прекрасно. Но надо побеспокоиться о твоем… состоянии. — Он достал одеяло и прикрыл ее. — Расслабься, и тепло снимет твои спазмы. — Но вместо того чтобы сесть обратно за столик, он подошел к дивану. Он знал, что находится слишком близко от нее, но отступить не мог. Их взгляды встретились, и у него пересохло горло. Она почувствовала, как искра вспыхнула между ними.