Щит побережья. Книга 2: Блуждающий огонь
Шрифт:
– Туманные тролли, ветровые тролли! – бормотала старуха, кругами прохаживаясь возле пустого и холодного кострища. Свою серую накидку она набросила на голову и сама напоминала безликого туманного тролля. Голос из-под накидки звучал глухо и невнятно. – Проснитесь, туманные тролли, приведите сюда буревых троллей! В-ву-у-у! – завыла она вдруг и закричала, приподняв локти и взмахивая ими, как ворона крыльями. – Он задумал уйти, мой враг и ваш враг! Он не уйдет! Напустите тумана, поднимите ветер, разбудите бурю! Он не уйдет! Никто
Где-то в горах камень стукнул о камень, сорвался снежный комок. Коротко плеснуло ветром, и Трюмпа завизжала в нетерпеливом ожидании ответа.
– Идите сюда, голодные духи, жадные духи! – вопила она и топала ногами по камню. – Закружите его, затуманьте ему глаза, заслоните ему дорогу по морю и суше! Он не уйдет! Он не уйдет от меня! Мой враг будет мертв! День за днем, час за часом он все мертвее и мертвее! Духи сожрут его! Рвите его! Кусайте его! Грызите его! Возьмите мою кровь и выпейте его кровь до дна!
Трюмпа сбросила с головы накидку, и в ее поднятой руке появился кремневый нож, похожий просто на острый осколок. Ему было много веков, даже тысячелетий, и он помнил кровь сотен вольных и невольных жертв. Старая колдунья полоснула себя по руке, и темная кровь медленно закапала на камень. Воя и визжа от боли и дикого возбуждения, Трюмпа неистово царапала острым краем кремня свое лицо и руки, кровавые полосы обезобразили ее и превратили в жуткое существо. А она, утрачивая последние остатки разума, выла и металась, прыгала по каменистой площадке, и дикие ветры крутили ее, жадно слизывая капли жертвенной крови, трепали волосы, точно хотели разодрать старуху на куски. С неба пал туман и закрыл вершину горы; вихри кружили туман, разносили вокруг, с ним летели обрывки жутких воплей.
И вдруг Трюмпа упала на камень, точно лишившись последних сил. А над вершиной горы взлетела огромная, больше глухаря, взъерошенная черная ворона, и дикие вихри понесли ее к морю. Тело колдуньи осталось лежать возле кострища, скрюченное, неподвижное и холодное, как камень среди камней.
В последнюю ночь перед уходом войска Хельга спала чутко, одним глазом, боясь проспать. Проснулась она очень рано, еще в глухой темноте. Через дверь из гридницы в девичью долетали возбужденные, недовольные, злые голоса.
– Как будто все тролли поднялись против нас! – бранились хирдманы. – Такая буря! И откуда только! Из дома до отхожего места не дойдешь! Какой тут поход!
– Торбранд Тролль заблудится и вместо нас нападет на кваргов! – нервно острил Равнир. – Вот будет нам позор, когда наш любимый враг нам изменит!
– Да ладно, по берегу-то можно пройти! Тьодорм со своими парнями как-то дошел! Вот к морю лучше не подходить! Ветер-то с ног не валит, а вот в тумане, говорят, вытянутой руки не видно! Попадаем все в море, чего доброго!
Дверь скрипнула, в девичью вошла Сольвёр. Лицо ее выглядело озабоченным.
– Что
– Откуда-то навалило такого туману, какого и зимой не видели! Дозорные разбудили хёвдинга – никто не знает, что теперь делать. Пешее войско может идти, а вот в море ничего не видно. Ингъяльд не знает, как он поплывет встречать слэттов.
– Это колдовство, – сказала Хельга. Ей было неуютно и холодно, почти как тогда, когда сюда проникал мертвый Ауднир или чудовищная ворона-ведьма. – Я чувствую колдовство. Наверное, Трюмпа опять будит злых духов. Она ведь так и не получила вторую застежку… Надо сказать… – Хельга вспомнила о Хеймире и стала торопливо одеваться, будто могла как-то уберечь его от неясной опасности.
– Колдовство – это по части Вальгарда! – заметила Сольвёр. – Только лучше бы Трюмпа приберегла свое искусство для какого-нибудь другого раза!
– В таком тумане я выхода из фьорда не найду! – говорил в гриднице Ингъяльд, который на двенадцативесельном корабле должен был отправляться навстречу Рагневальду Наковальне. – А искать корабли в море – просто глупость! Тем более что они сами не слишком-то хорошо знают здешние места! Мы никогда не встретимся и будем блуждать вечно, как Леркен Блуждающий Огонь!
– Там с ними Эгиль! – напомнил хёвдинг. – Он знает дорогу сюда.
– А он умеет видеть в тумане? – спросил Хеймир. Поднятый неприятными вестями раньше времени, он не выспался, был бледен, под глазами лежали серые тени, и от этого взгляд казался злым. После всех тревог неожиданное препятствие в виде тумана почти вывело его из себя, и он с трудом сдерживался. После всех трудностей и тревог препятствие в виде дурной погоды казалось особенно некстати, и собственное бессилие перед стихией бесило его.
– Это все колдовство! – твердила Хельга. Она вышла в гридницу и торопливо дергала волосы костяным гребнем. – Это опять Трюмпа!
– Это колдовство! – мрачно поддержал ее Вальгард. – Я его чую. У меня на него нюх. Та старая троллиха, что украла мой щит, опять принялась за свое.
– Тогда пойди и разберись с ней! – сорвался Хеймир ярл. – Только побыстрее. Если мы не выйдем до полудня, то можем не успеть к Ягнячьему ручью вовремя. И многие лишатся возможности совершить славные подвиги!
Хельга подошла и обняла его локоть, прислонилась лбом к плечу жениха. Хеймир взял себя в руки, но лицо слэтта оставалось напряженным и недобрым. Промедление могло обойтись слишком дорого.
– Я разберусь с ней! – пообещал Вальгард. Его сила позволяла любое невероятное предложение принять всерьез. – Но тем временем слэтты заплывут не туда! А с этой старой крысы станется загнать их в пасть Мировой Змее. Я сам их встречу.
– Вплавь? – ядовито уточнил Хеймир, помня, как берсерк плыл по холодному весеннему морю навстречу своему щиту. – Только щит не забудь.