Щит побережья. Книга 2: Блуждающий огонь
Шрифт:
– Ты уже знаешь? Знаешь? – восторженно восклицала она. – Как жаль, что тебя тут не было, когда пришла эта новость! Мой родич Гримкель стал конунгом! Он теперь конунг Запада и Юга! Я же тебе говорила, что со мной ты станешь родичем конунга? Помнишь, говорила! Ты рад? Правда ведь, ты рад?
Брендольв устало улыбался и не спорил. Когда тебе кто-то бросается на шею и настойчиво желает составить твое счастье, это, что ни говори, приятно. Ну, не вышло так, как хотелось. Один раз не вышло, два раза не вышло. Но душа человеческая переменчива, как огонь, и она умеет приспосабливаться. А это умение позволяет если и не всегда быть счастливым,
Гудмод был доволен: он тоже будет родичем конунга, не хуже, чем Хельги хёвдинг! А сама Мальфрид – девица видная, и приданое привезла неплохое. Так что еще посмотрим, кому будет больше чести в Хравнефьорде. Правда, в Тингваль еще эту девочку привезут, внучку Хильмира конунга… Но она когда еще вырастет!
Женщины в усадьбе хёвдинга сбивались с ног, но Хельга почти не участвовала в подготовке своей собственной свадьбы. Она было пыталась чем-то помогать, но у нее все валилось из рук, и ее ласково спроваживали прочь.
– Иди, иди! – приговаривали женщины. – Погуляй. Скоро тебе придется много возиться с хозяйством – у Хильмира конунга такое большое хозяйство! А если твой муж решит поселиться отдельно, то тебе придется еще и самой обо всем думать. Иди, погуляй пока. Попрощайся…
При этом многие женщины всхлипывали и утирали глаза краем передника или рукавом. Сольвёр ходила по дому с распухшим от слез лицом и непрерывно плакала. Она хотела поехать с Хельгой за море, очень хотела! Но три дня назад один молодой слэтт (не слишком красивый, но умный, учтивый, хорошего рода!) посватался к Хлодвейг дочери Хринга. Он с детства обожал саги о Хельги Убийце Хундинга и пришел в восторг от знакомства с Хрингом Тощим, потомком древнего героя. Свадьба Хлодвейг была назначена на Середину Лета, а Равнир, поскольку сама судьба сделала выбор, которого он сам уже года два сделать не мог, посватался к Сольвёр. А отпустить за море еще и Равнира Хельги хёвдинг отказался – нет, это слишком. Это будет уже не Тингваль!
– Любого из вас жалко отдать! – ответила фру Мальгерд, когда с ней заговорили об этом. – Конечно, свободный человек вправе выбирать, но… Это и есть хороший дом – когда любого, кого ни отними, будет не хватать.
– Не надо, оставайся, – уговаривала Сольвёр и сама Хельга. – Скоро туда приедет Хлодвейг, мне будет не так грустно. Лучше уж я сразу буду привыкать к слэттам.
Фру Мальгерд кивала, не прибавляя ни слова. Против боли неизбежной разлуки вся житейская мудрость не может помочь.
Не сговариваясь, Даг и Хельга в эти дни держались подальше друг от друга, заранее привыкая жить по отдельности.
– Я пришлю тебе взамен другую! – утешал Дага Хеймир. – Наша Сванни – хорошенькая девочка, бойкая и любопытная. Наверное, Хельга в ее возрасте была такая же. Она тебе понравится, с ней будет не так скучно. Уже скоро – к Середине Лета – Хедфин Острога приедет сюда жениться на дочери Хринга, он-то и привезет к вам Сванни. А там как получится… Если все хорошо сложится, если ты захочешь, чтобы она осталась у вас навсегда, то я не буду возражать!
В последний день перед свадьбой Хельга отправилась прогуляться к Вершине. Вот здесь она стояла когда-то зимним вечером, смотрела на фьорд и думала… Своей судьбы никто не знает – может быть, она видит эти берега, эти горы, эти леса на бурых каменистых склонах в последний раз.
Меж камней журчал ручеек.
Хельга встала напротив ясеня, подняла руки вверх, повернулась лицом к солнцу, закрыла глаза. Мягкое тепло весеннего солнца ласкало ее щеки, глаза превратились в два маленьких золотистых солнышка. Ветерок играл прядями ее волос, овевал потоками свежего тепла, и Хельга на самом деле ощущала, что растет, как дерево, корнями уходящее в глубины земли, а ветвями стремящееся к свету небес.
Знаю я, что есть ясень по имени Иггдрасиль.Окропляется белою влагою он.От той влаги роса по долинам земли,Зеленеет он вечно, ключ Урд осеняя… [23]23
Старшая Эдда, перевод С. Свириденко.
И ей виделась исполинская крона Мирового Ясеня, жемчужное облако светлой росы, и сама она, как маленький ясень возле большого, будет зеленеть вечно, вечно…
Кто-то подошел к ней сзади, и Хельга обернулась. Конечно, это был Хеймир. В последние дни он следил за ней с сочувствием и беспокойством: он понимал, как тяжело ей расставаться с домом и родным берегом, и боялся, что она все же передумает. Ведь он сам предложил ей свободу выбора.
Хельга опустила руки, вспомнила, что она – человек, и улыбнулась Хеймиру.
– Ты видела его? – спросил он.
– Нет. – Хельга качнула головой. – Он больше не придет. Я никогда его не увижу.
– Может быть, увидишь. – Хеймир хотел ее утешить, но в то же время надеялся, что она и правда навсегда рассталась со своей первой странной любовью. – Ворон – не только дух вашего побережья. В нем часть духа Одина. А Один везде. У нас в Слэттенланде не другие, а те же самые боги, потому что люди, в сущности, те же самые. Я достаточно долго среди вас прожил, чтобы в этом убедиться.
Хельга закивала, будто бы соглашаясь, но на самом деле зная, что вся земля слэттов, просторная и богатая, никогда не заменит ей Хравнефьорд с его ельниками и полосой камней в прибрежной воде. Это жизнь человеческая – все время приходится выбирать. Чтобы все, совсем все в жизни было хорошо, нужна удача. Но чтобы все не было очень плохо – это зависит от тебя.
Они шли вдоль ручья, Хельга переступала с камня на камень, стараясь идти в ногу с журчащей водой, и постепенно ей стало казаться, что она и есть – вода, бегущая по камням навстречу морю. И Хеймир – тоже ручей. Бесчисленное множество человеческих ручейков неутомимо и упрямо стремятся друг к другу, потому что их связь – условие жизни земного мира.