Щит судьбы
Шрифт:
Велисарий спокойно встретился с взглядом Баресманаса.
— А ты, Баресманас, и есть тот скептически настроенный и недоверчивый перс?
Шахрадар отвернулся, в задумчивости потрепал бороду.
— Нет, — последовал ответ. — Сам я нет. Но другие заметят, в особенности после того, как поймут, что ни один персидский командующий не имеет полномочий воплотить весь план в жизнь.
Велисарий уже собрался пожать плечами, но остановился, не начав жест. От этого вопроса нельзя отмахнуться. Его нужно решать, глядя правде в глаза.
— Другого пути нет, шахрадар. Чтобы план сработал, требуется сохранять тайну — в особенности в том, что касается конечной части. Ты знаешь не хуже меня: к сегодняшнему дню в персидские силы уже проникли шпионы малва.
— А в твои нет? — рявкнул Баресманас.
— Маловероятно. По крайней мере не в войска, которые в данном случае будут играть ключевую роль. Учти, шпионская сеть малва активно работает в Персии дольше, чем в Риме, а мы еще и разбили ядро этой сети полгода назад.
Баресманас нахмурился.
— Вот это — еще одно, что мне не нравится. Твой план предполагает предательство со стороны ариев!
Велисарий ничего не сказал. Он просто сам подозрительно и неприветливо посмотрел на шахрадара.
Мгновение спустя Баресманас вздохнул. Даже усмехнулся.
— Признаю, думаю: твоя оценка правильная. Хотя мне очень не хочется это признавать.
Велисарий сам усмехнулся.
— Не надо так расстраиваться по этому поводу. Предательство, не исключено, является скорее римским пороком, чем арийским. В конце концов ведь оказалось, что наши высшие круги полны предателей. По крайней мере, у императора Хосрова все еще есть глаза, что нельзя сказать про Юстиниана.
— И очень хорошие глаза, — проворчал Баресманас. — Вопрос нужно ставить перед самим императором, Велисарий. Только он может принять решение. Я не могу сделать это вместо него.
— Я и не рассчитываю, что ты это сделаешь, — мгновенно последовал ответ. — Я прекрасно знаю, что такие полномочия есть только у Хосрова Ануширвана. Но он ведь спросит у тебя, что ты думаешь. А вопрос сводится к одному: можем ли мы доверять этому Велисарию?
Двое мужчин в шатре долго смотрели друг на друга.
— Конечно, я поклянусь, — добавил Велисарий.
В последний раз за этот день Баресманас отмахнулся.
— Клятва хороша настолько, насколько хорош человек, который ее дает. В твоей клятве нет необходимости.
Внезапно Баресманас расхохотался.
— Мне пришло в голову, что Валентин будет очень доволен. Его работа ведь стала гораздо проще!
Брови Велисария встретились на переносице.
— Но это очевидно! Хосров согласится только, если решит, что можно доверять человеку Велисарию. Он определенно не станет доверять никакому римского полководцу.
Велисарий все еще хмурился. Шахрадар снова рассмеялся.
— Ты — слепой! Это же так очевидно! Тебе придется обещать императору, что ты останешься в живых до тех пор, пока не придет время отдавать последний приказ.
Глаза Велисария округлились.
— О, да, — пробормотал Баресманас. — Те дни, когда ты шел во главе кавалерийских атак, закончились, друг мой. Надолго.
— Я об этом не подумал, — признался полководец.
«А я подумал, — пришел ментальный импульс от Эйда. Затем он добавил с большим удовлетворением: — И радоваться будет не только Валентин. И я тоже. Тоже буду радоваться. Очень сильно».
По возвращении в Пероз-Шапур Велисарий отправил курьеров в город, призывая на совещание свой командный состав. Потребовалось несколько часов, чтобы собрать всех. Многих — большинство — нашли среди местных достопримечательностей. Так сказать, в местах порока. Двоих или троих в более благопристойных. А одного — последнего — в очень странном месте. Для такого человека, как он.
— Простите за опоздание, — извинился Агафий, входя в шатер главнокомандующего. Огляделся и слегка сморщился. Он пришел последним.
— Неважно, хилиарх, — мило ответил Велисарий. — Я понимаю, что собрал совещание, не предупредив заранее. Пожалуйста, садись.
Он подождал, пока командир константинопольских войск занял свое место. Велисарий был несколько озадачен поведением парня, как и его подчиненных. Казалось, Агафий витает где-то в облаках. Это было на него очень не похоже. Агафию недавно исполнилось двадцать восемь лет, а это достаточно рано, чтобы подняться из простых солдат до гектонтарха, не говоря уже про хилиарха. Тем не менее, несмотря на молодость и внешность профессионального борца или даже хулигана, Велисарий обнаружил, что Агафий не только умен, но и обладает способностью полностью концентрироваться.
«Странно, что он витает в облаках, — думал Велисарий. — И почему его подчиненные так странно посматривают на него искоса? Можно подумать, они ухмыляются».
Он отбросил мысль. Сейчас следовало заняться делом.
В течение следующих трех часов Велисарий представил два вопроса на рассмотрение.
Первый занял почти два часа. Это была стратегия разработки канала Нехар Малка для целей их кампании против малва. О многих аспектах плана он не сказал — частично из соображений безопасности, частично потому, что они еще были в стадии формирования. Но он рассказал достаточно, чтобы командиры могли включиться в дискуссию по распределению римских войск для выполнения различных заданий, требующихся для претворения плана в жизнь. Интересно, что во время обсуждения Агафий сконцентрировался и прекратил витать в облаках. Наоборот, греческий хилиарх играл в нем ведущую роль.
— Необходимо оставить Аббу у объекта, — настаивал Агафий. — Вместе с большинством разведчиков…
Парень из Константинополя отбился от многочисленных возражений, последовавших от других командиров.
— Хватит стонать! — рявкнул он. — Мы, остальные, просто идем дальше в Вавилон через Ктесифон. В самое сердце персидской территории! Мы уже разбили единственную силу малва, о которой кто-либо знал, — так зачем нам разведчики?
Он показал пальцем на Василия, затем кивнул на командующих сирийской пехотой.