Щит
Шрифт:
– Дядь! Ой, двиньтеся, дядь!
Мальчишка лет двенадцати проскочил между полуэльфов, нырнул под телегу и ухватил свина за задние ноги.
– Попалась, шкварка!
Пятясь и елозя на коленках, парнишка выволок вырывающегося поросенка из-под телеги. К нему подскочил другой пацаненок, и вместе они затолкали порося в мешок. Ухватившись вдвоем за узел, мальчишки подтащили дергающийся мешок к стоявшим у соседней телеги корзинам, нагруженным зелеными пучками лука, чеснока и молодой репой. Астид сел, оглядывая двор и людей: кто-то
– Не бывало еще такого, чтобы меня поутру будила свинья вместо петуха.
К полуэльфам с почтительным поклоном подошел старшина обоза.
– Доброе утро, лорд Гилэстэл. Доброе утро, илан Астид. Идите в дом, хозяйка вас накормит.
Собирая одеяла и увязывая поклажу, Гилэстэл увидел, как к обозному старшине робко приблизился сельский староста. В руке у него был зажат клочок бумаги, на котором князь рассмотрел печать с изображением герба Таэрофарна.
– Илан?
– Чего тебе? – оглянулся старшина.
– Илан, оно понятно - реквизиция. Да неуж я когда до замка доберусь, с писулькой вашей? Бумажек энтих у меня за всю жисть скопилось – на свой замок хватит, коли вздумают за них кумп… компс… Тьфу, ты, слово заковыристое какое.
– Да что ж я тебе еще могу дать, кроме письменного обязательства? – развел руками начальник обоза. – На денежную компенсацию средств у меня нет.
– А ты, илан, не серебром да не золотом за харч отдай. Железом! Вона, полные возы у тебя набиты. Мне б топор справный – вот была бы добрая отдача от реквизиции вашей.
Старшина оглянулся на обозников, загружающих корзины с зеленью и привязывающих овцу с ягненком к обрешетке одной из телег. С какого-то из возов доносился визг реквизированного поросенка. Помявшись и потеребив бороду, старшина нерешительно покосился на ратников. Те, умываясь у колодца, не обращали на него внимания.
– А, бес с тобой, выбирай, - махнул рукой старшина и откинул полог, закрывающий урукхайские трофеи. – Да не вороши ты!Бери, что сверху лежит, не мешкай.
Староста, окинув цепким взглядом груз, с азартным мычанием зарылся в наваленное на телегу оружие – вытаскивал, примеривал к руке, пробовал остроту лезвия. Наконец, выбрав подходящий топор, любовно провел рукой по широкому лезвию.
– Топорище длинновато, да поправимо. Долгой жизни тебе, илан! Благодарствую!
Когда староста, прикрыв топор мешком от лишних глаз, скрылся в сарае, старшина виновато глянул на Гилэстэла и Астида.
– Прошу вас, благородные господа! Не говорите об этом илану Лейноллу. Сердцем он честен - да нравом суров, а жизни мужицкой не знает, хоть и сам роду простого. Бумажкам этим, что крестьяне за харч получают, цена – ржавый гвоздь. И тот в дело поболе сгодится, чем расписка эта. В деревнях окрест замков, может, и получат что мужики у казначеев. А в этой глуши… Не рассказывайте, лорд Гилэстэл! Не о мошне своей пекусь – о правде.
Князь
Торопливо орудуя ложкой и запивая ячменную кашу молоком утренней дойки, Гилэстэл с неудовольствием поглядывал в маленькое окно, на разгоревшийся вовсю день.
– Астид, поторапливайся, - повел бровью князь в сторону полукровки, допив молоко и поднимаясь. – Меня угнетает мысль, что нас ждет целых обоз.
Его услышала хозяйка, хлопотавшая у очага.
– И-и, илан! Куда вам спешить-то? Солнце еще только взошло. И солдатики ваши еще не емши.
– Раньше тронемся – больше проедем.
– Ведьмино ущелье спешки не любит, - покачала головой женщина. – Нет резону к нему спозаранку ехать. Всё одно до полудня ждать придется.
– Почему до полудня? – спросил Астид.
– Потемье там. До самого зенитного солнышка сумрак сплошной, зрение путает, мороки напускает. А дорога узкая, над обрывом. Бывали отчаянные - с факелами ходили, да сгинули. По свету-то боязно, а уж в потёмках верная погибель. Кушайте, иланы, кушайте. Добавочки положить ли?
Астид, выслушав крестьянку, отложил ложку и переспросил:
– Что, так опасно?
– И-и, илан, доброе-то место «ведьминым» не назовут, - откликнулась та. – Народу там сгинуло…
Полукровка со значением взглянул на Гилэстэла, тоже с интересом внимавшего хозяйке.
– Добавочки- то, а? – помешав в котле черпаком, оглянулась она.
– Клади, - кивнул князь, садясь на прежнее место.
Наполнив миски второй порцией каши, а кружки – молоком, хозяйка вышла во двор.
– Вот и шанс, - тихо сказал Астид.
В дом ввалились ратники, которых хозяйка позвала к столу. Оставив после себя пустые миски и мелкую монету на дне опустошенной кружки, Астид и Гилэстэл вышли из ставшей совсем тесной и шумной хаты. Поуэльф оглядел двор, но нигде не увидел Лейнолла. Подозвав обозного старшину, князь спросил об оруженосце.
– Уехал, - ответил тот.
– Куда?
– Спозаранку к ущелью отправился. Упреждающим.
– Кем? – не понял князь.
– Завсегда так делается. Сперва один идет или едет сквозь ущелье. Ежели встречный обоз идет, назад возвернётся – сказать, что дорога занята. А коли пусто там - на другой стороне встанет, упреждать и держать тех, кто навстречу идет, чтоб погодили.
– Что ж он сам поехал?
– с неудовольствием буркнул Астид. – Мог бы и кого из солдат послать.
Старшина пожал плечами.
– А ежели там такой же военный обоз идет? Кто простого солдата слушать будет? А илан Лейнолл со всем значением втолкует. А коли придётся – и щитом на пути встанет.
– И когда вернется?
– Чего ж ему сюда-то возвращаться? Коли у ущелья его не найдем, стало быть, свободен путь для нас. Его уж на той стороне встретим. Седлайте коней, иланы. Я покамест сам что-нито в рот кину да парней потороплю.