Считай звёзды
Шрифт:
— Ого, тебя не видно несколько дней, а тут такая встреча, — делаю большой шаг на кухню, изучая спутанные локоны её волос. Не убирает с лица пряди, прилипающие к губам. Кушает мороженое, смотрит только в содержимое банки. На лице — ничего. Может, из-за болезни, но выглядит равнодушной, лишенной сил.
— Теперь понятно, чего тебя так разнесло, — встаю напротив, жду реакции. Крольчиха кушает, молчит, не поднимает глаз. Выражение полного опустошения. Ты свои эмоции в задницу запихнула?
Мне требуется немного вспышки, а ты сидишь с чертовой миной. Зря спускался?
Начинаю стучать пальцами по спинке стула, немного недовольно цокнув языком:
—
— Это лучшее, что есть в моей жизни, — девушка внезапно говорит, причем всё без тех же нужных эмоций. Тыкает ложкой в мороженое, имеет в виду именно его, и поднимает больные от голода глаза на меня, будто всё это время она вообще не ела. Изгибаю брови, одну подняв выше, и усмехаюсь:
— Чё?
— Я люблю мороженое, — звучит хрипло. Крольчиха вздыхает, продолжив ковырять холодную сладость. Без энтузиазма, словно перед ней тазик мокрой земли. Замолкает. Смотрю на неё, сохраняя тишину, и вздыхаю, вынув из стакана на столе маленькую ложку. Отодвигаю стул, садясь напротив, и без разрешения тяну в центр мороженое, морщась:
— Не люблю шоколадное, — разочарованно выдыхаю, но ложкой черпаю немного, сунув в рот без особого желания.
— Я тоже, но отец любит, — будто это причина жевать то, что тебе не нравится. Не понимаю я таких людей.
Одну руку укладываю на край стола, локтем другой опираюсь на него, чтобы иметь возможность брать еще мороженого. Девушка молчит, взгляд опущен на содержимое тазика, которое набирает, после кладет в рот, корчась. Да, мороженое явно из горького шоколада. Но чем больше пробую, тем меньше оно кажется мне мерзким.
Хмурюсь, изучая содержимое своей ложки, и без задней мысли выдаю:
— Не так противно.
Крольчиха мычит в ответ, поэтому исподлобья смотрю на неё, щурясь. Вынимай уже свои эмоции из заднего прохода, я не ради твоей кислой мины поднимал свою задницу с кровати.
— Так… — слишком туго соображаю. Не знаю, что сказать, как сказать, чтобы вывести её на разговор. Глубокий вдох. Выдох. Плевать. Черпаю больше мороженого, но моя мелкая ложка не способна отвечать запросам, поэтому закатываю глаза, понимая, что не хочется вставать ради предмета побольше.
И, наконец, приходит мысль.
— Дай мне столовую ложку, — киваю на подставку для посуды, что стоит у раковины. Девушка поднимает на меня свой пустой взгляд, хмуря брови:
— Тебе надо — сам бери, — всё еще без эмоций. Опускаю на неё наглый взгляд, подняв брови, и слежу за тем, как крольчиха продолжает кушать мороженое. Нет, надо больше.
Пинаю её ногой под столом. Девушка замирает, стрельнув уже резким взглядом в меня. Вот, уже что-то. Еще немного — и проявится возмущение.
— Ложку дай, — натянуто улыбаюсь, изображая надменность. — Столько мороженого ешь, задницу уже поднять не способна?
Девушка щурит веки, фыркая. Вот. Давай.
— Пошел ты, — садится на колени, забираясь таким образом на стул, чтобы я не мог достать её ногой. Двигает тазик к себе, дав понять, что больше не собирается делиться. На лице недовольство. Отлично.
Наблюдаю, как она начинает набивать рот мороженым, закладывая за обе щеки, и искоса поглядывает на меня, сильнее хмурясь. Наверное, бесится, ведь выгляжу очень довольным. Не долго думаю над тем, какой предпринять «удар», чтобы вызвать уже не возмущение, а нечто иное. Девушка сует ложку в мороженое, поднимает, желая сунуть в рот, но быстро вырываю столовый предмет из её руки, и кладу чашечку ложечки в рот. Довольно усмехаюсь, наблюдая за тем, как приоткрываются губы крольчихи,
— А-м, — запинается. — Мне стоит спрашивать, зачем ты это… — пальцами указывает на свою ложку, которую вынимаю изо рта. — Зачем ты это сделал? Или мне самой догадаться?
Вздыхаю, поддавшись вперед, и объясняю вполне нагло:
— Ты либо помоешь эту, — дергаю ложкой у её лица. — Либо возьмешь новую. В любом случае, тебе придется встать со стула и подойти к раковине, так что, — киваю на столовые приборы, — захвати мне столовую ложку.
Крольчиха сидит с открытым ртом. И вот оно: шок, возмущение, смущение, негодование и неприязнь. Весь необходимый спектр чувств, помогающих мне почувствовать себя гораздо лучше, поэтому не изменяю своей наглости, пользуясь оцепенением девушки, пытающейся обработать мою наглость и информацию вместе с ней. Начинаю стучать ложкой по кончику её носа, отчего она приходит в движение, возмущенно вспыхнув:
— Ты… — моргает, поднимая пальцы к вискам, чтобы надавить на них с особым мучением. — Ты мерзкий, — говорит так, словно думает, что я этого не понимаю, но, о Боже, Райли. Я хорошо знаком с самим собой.
— Противный, отвратительный, — встает со стула, кряхтя и ругаясь. — Боже, мерзкий тип.
— И это лучшее, что во мне есть, — улыбаюсь, сунув её ложку в рот. Я этого не скрываю. Я — противный. Еще тот кусок собачьего дерьма. Девушка секунду пялится на меня с отвращением, после чего морщится:
— Иди ты, — шагает к раковине, начав греметь ложками. — Придурок, — оборачивается, бросив мне то, что просил. Не благодарю, только сильнее растягиваю губы, получая удовольствие от легких манипуляций.
— Нужно? — тяну ей её ту ложку, и крольчиха кривится, фыркая:
— Оставь себе, — начинает грубо черпать мороженое, жуя так активно, словно кушает мелкий лёд. Пыхтит. Старается смотреть в сторону, поджав одно колено к груди, а вторую ногу оставляет болтаться внизу.
Довольно наблюдаю за ней, кушая горькое мороженое.
Да, это именно то, что мне было необходимо.
========== Глава 10 ==========
Как она себя чувствует?
Нормально. Ровно. Представьте тихое поле, полное ржи, серо-золотое, еле колышущееся под давлением несильного ветра. Оно дарит легкий свет, пока небо тонет в темноте и спокойных черных тучах, что вовсе не внушает ощущение паники перед бурей. Буря не последует. Погода будет пассивно агрессивной, а воздух останется таким же прохладным, не вызывающим мороз на коже.
Именно так Райли себя чувствует. С холодком в груди, и его наличие расслабляет, помогая наконец вернуться в комнату этим пятничным утром. С таким же равнодушием девушка принимается за полив растений. Кто, если не она? Уборкой заниматься не станет, так же её не колышет наличие горы грязной посуды в раковине. Боже, в доме полно взрослых людей. Кому-то надоест мусор, вот и приберется. В данный момент у Райли нет желания проявлять себя, как хозяйку. Но растения должны питаться, должны ощущать её любовь, поэтому вместо крепкого сна девушка тратит время на обход этажей с лейкой. Ни отца, ни Лиллиан она не встречает. Уже час дня, скорее всего они запираются в кабинете и пытаются работать. Наверное, это один из плюсов творческих людей. Если возьмутся за дело, не оторвать, пока не закончат начатое.