Щукарь

Коржик Сергей Иванович

Два месяца спустя, над Петербургом пролетел дирижабль 'Россия' Мы не пожалели красок, наняли художника и на носовой оконечности распластал свои крылья двуглавый орёл. На обоих боках пятидесяти метровые флаги цветов Российской империи, на фоне которых пяти метровыми буквами было написано название корабля 'Россия'. Краски на все эти художества ушло килограмм четыреста, однако я не пожалел этой лишней нагрузкой, ибо на Руси, испокон веку, 'встречали по одёжке'. Как всегда пилотировал первенец дирижабельного флота, наш шеф пилот Костович.

Огнеслав Степанович, при старте прослезился мне в жилетку, - а я ведь до нашей с вами встречи был в отчаянии, поддержки нет, денег нет, мечта умирала вместе со мной. Вы дали мне взлететь на гидроплане. теперь

я поднял в воздух дирижабль. Чего вы ещё ждёте от меня Евгений Викторович?

– Как чего? Огнеслав Степанович! Мы же с вами договорились, вы остаётесь с Николаем Николаевичем здесь на хозяйстве. Вы продолжаете строить самолёты и дирижабли, я кстати, с нетерпением жду от вас на дальнем Востоке, стотонник. А Николай Николаевич получил от меня задание на двухсотсильные автомобильный и восьмисот сильный корабельный моторы. Где их применить я найду, А вы Огнеслав Степанович, тоже подумайте о увеличении мощности звезды, там есть возможность увеличить количество цилиндров и поставить их в два ряда и в шахматном порядке. Это даст резкий прирост мощности...

И вот мы над Петербургом, четыре мотора уверенно несут нас над городом, видны зеваки, толпы людей бросили работу и вышли на улицы. Император заранее предупреждённые о полёте стоял на мосту, который оцепила гвардия, в окружении свиты. Мы пролетели над Аничковым мостом и снизились над Невой, до уровня моста, стометровый воздушный гигант завис перед императором, демонстрируя свою мощь размеры и маневренность. Открыв окно рулевой рубки дирижабля, я приветствовал Императора, в ответ от него получил лёгкий взмах руки и десяток воздушных поцелуев от фрейлин её Величества. Взлетели, дважды пролетели над Невой, оба раза развернувшись в поле зрения императора, после чего улетели к себе в Охту, где приземлились, и завели дирижабль в специально построенный для него ангар, а в эллинге уже собирали следующий корпус дирижабля.

Вызов от Императора не заставил себя ждать, в тот же день, я был вызван для аудиенции, надо ли говорить, что из Зимнего дворца, я вернулся контр-адмиралом. Погоны вручил мне лично Император.

– 42°15'19.5" и N 63°53'47.0", торжественно оповестил я окружающих меня людей, составляющих геологогическую команду Петербуржского университета, ещё раз перепроверил расчёты и скомандовал,- забивайте репер.
– Господа, продолжил я,- вот от этого колышка и до горизонта в любую сторону, Пробивайте шурфы на глубину шести метров и более, хотя первым делом, я бы посоветовал вам выкопать колодец, или даже три колодца. Один для того чтобы пить воду самим, другой для промывки золотоносного грунта, ну а третий выроете тогда когда до первых двух будет далеко.

– Но мы находимся в пустыне, какой тут может быть колодец,- задал вопрос один из геологов.

– И тем не менее здесь вода есть и она не глубоко, в этом месте когда то текла речка, берущая начало, вон в тех горах,- я показал на невысокие горы на краю горизонта, это она намыла золотоносный слой, который века спустя засыпала песком пустыня. Разгружайте дирижабль, он сделает ещё один рейс, доставит на всякий случай вам охрану, хотя я лично, сомневаюсь, что здесь вас кто ни-будь увидит. Караванные пути далеко в стороне, места эти местные аборигены считают гиблыми, но как говорится,- береженного Бог бережёт.

– Откуда у вас такая уверенность господин Колбасьев, что мы найдём здесь золото?

– Вы не поверите господа, ответил я на вопрос того же геолога,- иду я как-то по астраханскому базару, шум, гам, тридесять языков торгуются покупая и продавая друг другу всякую всячину. Жара стояла несусветная, я притомился, и облокотился на чью-то арбу, вдруг, слышу голос, поворачиваюсь, никого кто мог бы ко мне обратиться на чистом французском языке вокруг, нет. Стоит, понимаете один верблюд, жуёт жвачку и именно он, оказывается, обращается ко мне, - если Сахиб прикажет принести мне ведро воды, то я открою ему тайну моего рода. Мне естественно стало интересно, я приказал, и верблюду принесли два ведра воды. Напившись, он продолжал, - однажды дед моего деда, будучи ещё молодым и вольным верблюдом, скакал по пустыне, ему меж пальцев ноги попал камень, и так нехорошо попал, что он захромал, тут же его через месяц и поймали, а как хромому убежать? Когда ловцы, вынули камень, то очень обрадовались его желтому цвету, деду привели верблюдицу и далее содержали его достойно. Он передал знание места, где ему попался камень моему деду, тот отцу, отец мне, я передаю это тебе, потому что мой хозяин тупой ишак, я ему сто раз пытался рассказать эту историю, но он не понимает верблюжансого языка. Вот так господа мне стали известны координаты этого места. В прямом смысле, от верблюда. Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство?

– Вы господин адмирал, сказки не пробовали писать?

– Не только пробовал, но и пишу, и вот это господа,- я показал на дирижабль,- одна из моих сказок. Как вам она?

Месяц спустя, два гвардейца внесли и поставили перед Императором ведро с золотым песком, а я подал объяснительную записку главного геолога. Прочитав её, Император спросил,- тут пишется о двух вёдрах золота.

– Я взял второе ведро в оплату за доставку команды геологов и оборудования, всего сделано на сегодня десять рейсов дирижаблем, доставлено 70 тонн грузов и сто пятьдесят солдат с палатками провизией и оружием. Компания 'Три богатыря' не может возить грузы бесплатно, мы коммерческая организация.

– Не находите, ваши услуги слишком дорогими? Пятьдесят процентов, это грабёж среди белого дня.

Техника экспериментальная, расстояния огромные, прикажите и вам подсчитают расходы на доставку грузов на такое расстояние, остальное надбавка за скорость, Ваше императорское Величество. Если Хотите Можете учесть это ведро в счёт моей доли.

– Не сомневайтесь, так и сделают. Император показал мне всю степень своего неудовольствия, как будто я украл это золото у него из кармана. Ну да бог с ним с золотом, пока его копали, мы с великим князем развили бурную деятельность по привлечению людей в нашу команду. Среди молодого офицерства был брошен клич,- хочешь сделать быструю карьеру, прояви свои способности на Дальнем Востоке. Отбирали лучших из лучших, к нам потянулись выпускники университетов и лучшие из них, кто согласился на переезд, получив подъёмные уже уехали. А вот казаки переселяться не спешили, и не прельщали их ни десятины, ни деньги. И тут я вспомнил о евреях. Встретился с раввином синагоги в Петербурге и поведал ему свою печаль,

– Я знаю, народ ваш трудолюбив, начал я разговор с рэбе, - но гоним отовсюду, я от лица Наместника, предлагаю народу вашему осесть на дальнем востоке, там остро нужны РАБОЧИЕ руки грамотные специалисты. Предупреждаю сразу, что болтуны, исповедующие разные вредные идеи, будут закопаны в землю, без суда и следствия. Жить будет народ ваш среди остального люда, но работать будет там, где прикажу я, на земле ли, на нефтяной вышке, в угольной шахте, за станком в мастерской, за рулём автомобиля, везде, на общих основаниях. Кто согласен, добро пожаловать на Дальний восток.

– Я услышал вас, господин адмирал, - ответил мне раввин.

Знаете ли вы, сколько длится рейс пароходом, из Петербурга во Владивосток? Так я вам скажу, 45 суток. На Дальний Восток ушли четыре парохода, в трюмах которых лежали станки, моторы, локомобили, купленные и разобранные лесопилки, кузнечные и слесарные мастерские, небольшой нефтеперерабатывающий завод, запасы металла в листах и различном профиле, рельсы, паровозы, бурильные станки, обсадные трубы, гвозди, скобы, инструмент, четыре гидросамолёта и разобранный корпус дирижабля- двадцатитонника. И конечно специалисты, мастера, подмастерья, молодые и не очень инженеры, геологи, техники, врачи и учителя. Ясное дело, мы ехали не на голое место, наши предшественники немало потрудились и до нас, но мы-то ехали с целью! По крайней мере, те, кто был допущен к тайне. Их было немного, в основном это были военные, и допущены они были не ко всей тайне, а только к части её.