Щупальца Альянса: Увертюра
Шрифт:
– Вы в ней разбираетесь? – удивился Флорес.
– Нет, конечно. Я врач-реабилитолог. Но кроме меня это сделать некому, а вас оставить в неведении не могу.
3
Лопес и Флорес на глазах приуныли, едва услыхали словосочетание «курс лекций». Ещё бы! Стартовать не успели, а учебный процесс тут как тут. Надо же: космоистория… Сколько их уже было, уроков – полезных и не очень? Стажёр Беньямин Родригес один из немногих, кто в лётной школе относился с полной серьёзностью к каждому из них.
Отчего так? Обстоятельства,
– Бенито, – говорил ему отец с раннего детства. – Главное, учись понимать людей. Научишься – сможешь продать им любой товар. Даже модные костюмы и куртки, закупленные ещё твоим дедом.
И Бенито с энтузиазмом принимался разгадывать людей, появляющихся в отцовском магазине. Но в играх своих представлял, что никакие они не люди, а обитатели планет Дальнего Космоса. И ему, как пилоту дальней разведки, выпала честь установления первого контакта с представителями встреченных его звездолётом экзотических ксенокультур.
Родригесы – династия мелких торговцев из Сан-Диего-ди-Гамбра, и если за пределы своего некрупного городка они выезжали частенько, то с планеты Гамбра никто и никогда. Межпланетная торговля – уровень, на который не замахивались, а лететь куда-то без торгового интереса? Нет, такое никому из родни даже на ум не упало.
– Бенито, – говорил ему отец по достижении совершеннолетия, – мы гордимся тобой, Бенито! Ты очень хорошо помогаешь мне в магазине. Ты разобрался в людях. Ты продал дорогущие дедовы куртки, которые мне было жалко выкинуть, и проветрил от моли затаренный ими склад. Но… – здесь отец резко менял тон с восторженного на похоронный, – твоя идея податься в пилоты унижает не только твою семью, но и светлую память деда. Одумайся! Отринь негодную цель. Выкинь-ка её из своей светлой головы и проветри за ней осквернённое помещение.
В общем, в пилоты Беньямин Родригес пошёл на собственный страх и риск, без родительского благословения. Ещё и деньги на перелёт до столичной планеты империи Сант-Амазон Эскабар пришлось прикарманить из кассы отцовского магазина. Это, между прочим, сожжённый мост: отношений уже не вернуть, даже если когда-нибудь выплатишь всё до последнего амазонского песо.
В имперскую лётную школу можно было ещё не пройти по конкурсу – тогда мечта обернулось бы вовсе суровой стороной. Юный Родригес плавал в точных науках, на которых будущих пилотов и валят при поступлении. К счастью, Бенито ещё в торговом мирке Сан-Диего научился недурственно понимать людей; экзаменаторы раскрылись пред ним, точно знакомые с детства книги, и эти люди-книги, встретив к себе столь тонкий подход, уж никак не смогли обидеть вдумчивого читателя.
И в дальнейшей учёбе понимание людей Родригеса не раз вывозило. Но и науки пришлось подтягивать – не без того. И показать особую цепкость ума. Космолёт на одном знании людей в дальние миры ведь не поведёшь.
Учиться на военного пилота занятие небыстрое. Накапливаешь и знание, и опыт встреч с людьми, живущих избранной тобою профессией. Оживлённое вначале пылким энтузиазмом детской мечты, отношение Родригеса к собственному будущему стало более трезвым. Пилот имперской дальней разведки? Ха…
Постепенно приходило грустное осознание, что эта мечта устарела на поколение как минимум. Империя Сант-Амазон Эскабар сворачивает дорогостоящие проекты по разведке Дальнего Космоса.
Родригес изо всех сил старался таким и стать. Глупее нет, чем выучиться на пилота военного флота, чтобы в итоге пилотировать пассажирские космолайнеры да неповоротливые грузовики. Тупо, по раз и навсегда заданным маршрутам. Но скорее всего – мелкие торговые лохани на межпланетных линиях. Это как тот же самый отцовский магазин, только ты в нём теперь стоишь не за прилавком, а развозишь товары летучими мотороллерами. Стоило ли ради такой судьбы сбегать из тёплого мирка, где тебя вырастили?
Но вот стажировка на «Антаресе». Хоть какая-то, да надежда. Поди, еле живая. Потому бортовой врач прав, пресекая тот неуёмный щенячий восторг накануне старта. Имперскому пилоту к лицу здравомыслие, а беспочвенные волны радости не к лицу. Слишком часто такие волны скрытно питаются отчаянием.
«Исторической» миссия крейсера сделалась лишь от отчаяния? Очень может быть. Верно, выйдет она заурядной, а то и хуже. И всё же какой-нибудь знак судьбы стажёр Родригес непременно получит. По крайней мере, он. Именно в этом полёте. Дальше просто не будет выбора.
Стоит поверить интуиции, много раз испытанной в области розничной торговли. А заодно и «блестящей спекулятивной логике», которая в лётной школе очаровывала умы преподавателей. Та и другая твердят: стажёр, близится испытание. В нём и решится, быть ли тебе пилотом.
4
Старт задерживался - редкий случай для военного флота. Гонсалес решил использовать возникший резерв времени, чтобы прочесть первую лекцию стажёрам, но лишь только к ней приступил, как его вызвали к коммодору по громкой связи. Лопес и Флорес возликовали так, будто им отсрочили несовместимое с жизнью истязание. Наивные ребята.
А Бенито Родригес успел подумать о другом: уж не случилось ли с кем несчастья? В самом деле: раз для кого-то вызвали врача, да вдобавок отложили старт – напрашивается мысль о худшем.
Успокаивало, что по той же громкой связи вызвали также кока, коменданта и борт-инженера. Походило на внеочередное совещание, где доктор Гонсалес просто один из участников.
Так и оказалось: вернувшийся бортовой врач заверил стажёров, что по главной специальности к нему не обращались. Он собрался было вернуться к лекции по космоистории, но в кают-компании снова сделалось людно и шумно. В странном возбуждении забежали пилот Мадейрос, комендант Мартинес, борт-инженер Монарро и кок Финьес, принялись о чём-то спорить, изредка оглядываясь на стажёров. О чём? Да кто их поймёт! Были слышны лишь обрывки.
Хмурый Монарро повторял, как заведенный автомат:
– Будет сделано. Поставлю. Выведу. Закрою. Будет сделано…
Мартинес широко улыбался и вкрадчиво заявлял:
– Это вопросы решаемые. Другое дело, какой ценой… Но решаемые, никто же не спорит…
Толстый Финьес настаивал:
– Запасы провизии не были рассчитаны… Мы их брали из расчёта…
Высокомерный Мадейрос одёргивал собеседников:
– Эта информация не для посторонних ушей, - и попеременно косился на Родригеса, Лопеса и Флореса.