Screenplay 2. Зачарованная
Шрифт:
– Но как же она вернётся назад?
– Они с лёгкостью это делают. Они могут управлять временем и этому есть научное подтверждение. Усовершенствованный эксперимент с двумя щелями показывает, что частицы могут возвращаться в прошлое…
Это было только начало. Теперь же в моей голове информации столько, что я, наверное, могу читать лекции в университете Бёркли.
Глава 3
Просочившись сквозь дверную щель в освещённый приглушённым нижним светом коридор, я наконец вздохнула полной грудью и направилась к лестнице.
Ну и во что я опять оказалась втянута? А? Если предположить, что эта пьянь оказалась здесь, потому что кто-то посчитал, что я слишком
На часах четыре утра. Сделала себе чай.
Скоро он проснётся. Вспомнит ли он о своей угрозе? Было ли это угрозой, предупреждением или желанием выпятить свою власть? Можно ли слова пьяного полковника ФСБ принимать за чистую монету? Рассвет я встретила, сидя в кресле перед остывшей чашкой и обдумывая своё положение. Чем дольше я думала, тем всё более мрачным оно мне представлялось. Погрузившись в мысли, я в отчаянии уже дошла до того, чтобы просто убить Максима первой, не дожидаясь, пока он прикончит меня. Иногда ведь получается и так, что создатель чужими руками хочет лишить кого-то жизни… Сидела, смакуя в мечтах детали его убийства и злясь сама на себя. Я знала, что не смогу. Нет, это без меня. Может, мне стоит быстренько собрать все свои паспорта, бриллианты, Марту и исчезнуть, пока он не проснулся? Я потянулась за чашкой и вздрогнула, встретившись с Максимом глазами. Чай расплескался по столу. Я так увлеклась мечтами о его внезапной кончине, что не заметила, как он живой и, не считая похмелья, здоровый сел в кресло напротив меня. Может, я задремала?
– Доброе утро, – натянуто улыбнулась я.
– Доброе, – ответил Максим, потирая опухшие воспалённые веки. – Сделай мне кофе.
– Сейчас.
Я поднялась и, слыша за собой его тяжёлую поступь, захромала в кухню. Проверила, заправлена ли кофемашина, и включила её. Марта всегда заправляет, чтоб я сама не возилась. Пока я стояла к Максиму спиной, он позвонил водителю и распорядился приехать за ним. Мы молча ждали, пока наполнится его чашка. Я поставила кофе перед ним.
– Я люблю наблюдать за тобой, – тихо произнёс Максим ничего не выражающим голосом. – Чего стоят одни только эти нервные пальчики. Даже будь они единственным, что от тебя осталось, я бы и то не променял тебя ни на какую другую бабу.
Его слова не стали для меня откровением. Всегда, когда он оказывается рядом, у меня на спине или на груди поселяется красная прицельная точка его тяжёлого взгляда. Он поднял голову и уставился мне в глаза с… какой-то надеждой, что ли.
– Ты так отчаянно демонстрировала независимость, что я просто терялся в догадках. Я знал, что, чтобы быть рядом с тобой, я должен быть не слишком заинтересованным. И я был таким, чтобы не отпугнуть тебя. Звонил не так часто, как мне того хотелось. Приглашал тебя только тогда, когда мне казалось, что тебе самой этого хочется, а потом сходил с ума, попрощавшись с тобой. Не мог, не хотел отпускать тебя ни на минуту. Может, я ошибся, может, тебе нужно было больше внимания? Больше настойчивости с моей стороны?
Да нет. Он очень правильно считывал мои сигналы, ведь я очень ловко манипулировала им.
– Максим. Ты всё делал как надо, не переживай об этом.
– Ну, хорошо, успокоила, – горько усмехнулся он и вновь уронил голову. Продолжил, задумчиво размешивая сахар: – В тебе очень много всего. Целая вселенная в этой маленькой лохматой головке. Сначала ты показалась мне простой. Я не сказал обычной, я сказал простой. Мне казалось, я понимаю тебя, понимаю, какая ты. Но со временем тебя становилось всё больше, и каждый раз, когда я думал, что теперь уж точно всё, ты открывалась мне с новой стороны. Какая-то бесконечная головоломка, над которой сколько ни бейся, до сути не докопаешься. Я не знаю, сколько ещё этих обёрток я должен сорвать, прежде чем доберусь до сердцевины, я знаю одно. Те твои составляющие, которые я успел
Я молчала. Рано или поздно все мужчины, с которыми я общалась, хоть и разными словами, но признавались мне в одном и том же. В том, что я недоступна их пониманию, потому что во мне слились самые разные личности. Я никогда не показывала этого нарочно, просто все мои мужчины были достаточно умны, чтобы понимать это самостоятельно. И это всегда вызывало восхищение. Женщина-загадка, таинственная и притягательная. В первый раз я столкнулась с тем, что кого-то вывожу из себя, и не знала, как на это реагировать, что изобразить на своём лице. Я, конечно, хорошая актриса, просто в данном конкретном случае не знала, какую маску мне надеть.
– Ты хорошая девочка, Катенька, – он задумчиво барабанил пальцами по столу, опираясь головой о свой огромный кулак. – Ты весёлая, живая, очень красивая. Я завидую тому мужчине, которого ты решишь осчастливить. О, как я ему завидую! Так завидую, что хочу убить его!
Он поймал в воздухе чью-то одному ему видимую глотку и сжал её с гримасой ненависти. Не оставалось сомнений: от этой хватки у бесплотного соперника полопались сосуды в глазах. Максим отбросил бездыханное тело в сторону и вернулся к своему кофе.
– Я знаю, что ты не любишь меня. Тяжело было это осознать, но мне пришлось. Я мог бы заставить тебя жить со мной. Я мог бы прикончить тебя, потому что мне проще смириться с той мыслью, что ты мертва, чем с той, что счастлива с кем-то другим. Вчера я готов был это сделать, но ты остановила меня, дав надежду.
Он замолчал. Я тоже молчала. Ему не первому пришла в голову идея убить меня с тем, чтобы я не досталась другому, но он еще не всё сказал, и я ждала. Какое-то время мы слушали мерное тиканье больших напольных часов в гостиной.
– Ты хорошая девочка, и я отпускаю тебя. Мы больше не встретимся.
– Максим, я…
– Не говори ничего. Тебе нечего сказать.
– Я как раз собиралась сказать, что не знаю, что сказать…
– Вот противная упрямая девчонка! – рассвирепел он, и я невольно сжалась. – Просил же помолчать! Не могу слышать твой голос!
– Прости…
– Заткнись же наконец!
Часы тикали синхронно с пульсирующей у меня в висках кровью. На каждый тик приходился один удар сердца. Я подумала, слышит ли это Максим, казалось, не слышать невозможно. Но он сидел погружённый в свои мысли и не обращал на меня внимания.
– Я искалечил свою бывшую жену, – наконец сказал он, подняв на меня глаза. – Она меня тоже не любила. Теперь она инвалид. Ты не зря боялась меня, я действительно алкоголик и чудовище.
Хорошо, что он запретил мне говорить, я потеряла дар речи. И хорошо, что я сидела, ноги мои отнялись. Даже когда мне кажется, что я просто тычу пальцем в небо, даже тогда я оказываюсь права. Сколько раз уже моя интуиция меня спасала?
– Мне невыносимо тебя терять, но я знаю, что превращу твою жизнь в ад. Наверное, это всё-таки любовь, раз уж я беспокоюсь о твоей судьбе больше, чем о своих чувствах… В тебе столько жизни! Я чувствую, как твоя энергия пульсирует в воздухе, она отравила меня, и я тоже начал ощущать себя живым. Знаешь, как давно я не чувствовал ничего подобного? Наверное, с тех пор, как поступил в академию. Когда ты ушла… – Он надолго замолчал, вцепившись побелевшими пальцами в край столешницы. – Я жалею, что познакомился с тобой, лучше бы я не знал тебя… Ты говоришь, ты ничего не обещала. Какой бред! Ничего не значащие слова… На этот раз тебе повезло, но запомни – ты в ответе за тех, кого очаровала. Будь осторожнее, возможно, в следующий раз тебе попадётся более… решительный мужчина. Не провожай меня. Всего хорошего.