Сдайся мне
Шрифт:
— А зачем ты попросила Алекса проводить меня до общаги?
— Чего? — теперь моя очередь делать удивленное лицо.
— Он не отстал от меня, пока не довез на такси до общежития. Всю дорогу приставал со своими дурацкими вопросами, поперся меня до комнаты провожать, но наша вахтерша его не пустила.
— Демидова я просила всего лишь найти тебя. Думала, он просто скажет о моем уходе…
— Придурок, — шипит Леся сквозь зубы и с удвоенной силой принимается жевать трубочку.
Мы сидим за столиком открытой кофейни на одном из
— Слушай, по-моему, тот парень на тебя пялится. Да подожди ты, не оборачивайся так резко! — Леся дергает меня за руку. — Медленно поверни голову вправо на шестьдесят градусов. Примерно.
Играясь пальцами со своей трубочкой, я выполняю указания Леси и чуть не выпускаю стакан из рук. Потому что глаза, которые пытаются прожечь во мне дыру, я действительно знаю.
Мирон дергается, когда мы сталкиваемся взглядами, подается вперед, и его скрещенные в замок руки двигаются по столу. Рядом лежат какие-то бумаги в поблескивающем от освещения файлике.
— Ты знаешь его? — почему-то Леся переходит на шепот.
— Он нас не слышит. Но да, я его знаю. Пойдем отсюда, пожалуйста.
Уникальная особенность Леси — не спрашивать ни о чем лишнем. В ответ на мою просьбу она спокойно кивает и начинает собираться — натягивает куртку, проходится по губам бесцветной гигиенической помадой и, подхватив стакан с недопитым кофе, встает с мягкого кресла.
Больше на Мирона я не смотрю. Хоть это и дается мне сложно, я пытаюсь игнорировать его присутствие. Мало ли, как он здесь оказался. Возможно, у него вообще свидание с этой его Виолой.
А я видеть не могу этого человека, после того что он сделал. Если б можно было улететь на другую планету, я бы без раздумий это сделала, лишь бы больше никогда не сталкиваться с ним.
Ни-ког-да.
— Диан, постой.
Я цепенею от его голоса. Впиваюсь ногтями в ладони и закусываю губу, чтобы отвлечься от своего страха.
— Пойдем быстрее, — шепчу Лесе и ускоряюсь.
На мое плечо ложится тяжелая ладонь, и я шарахаюсь в сторону, едва не зацепив большую декоративную пальму. Леся, держащая меня за локоть, успевает убрать руку вовремя.
— Не трогай меня! — я хотела прокричать это, но, судя по отсутствию реакций людей вокруг, у меня получился какой-то невнятный хрип.
— Ты чего? — Леся ошарашенно хлопает глазами.
— Никогда больше не трогай меня, — игнорируя ее вопрос, я стреляю взглядом в сгорбившегося предателя.
— Мне нужно поговорить с тобой, — настаивает он.
— А мне — не нужно. Я не хочу с тобой разговаривать.
— Ди, все нормально? Охрану
— Не надо, Лесь. Я не знаю этого человека, он ошибся девушкой.
— Динь, пожалуйста. Клянусь, я тебя не трону.
Мирон делает шаг вперед, ко мне, а я по инерции отшатываюсь от него. Не могу. Пусть он просто уйдет.
— Диан?.. — растерянно выдыхает Леся, все-таки покосившись на охранника, который спокойно сидит на лавочке.
— Подожди меня, хорошо? Я быстро.
Я знаю, что он не отстанет, пока не добьется своего.
— Уверена?
— Да.
Предатель отходит метров на пять, я шаркаю ногами за ним. Останавливаюсь так, чтобы между нами было достаточно расстояния. Мирон замечает это и невесело усмехается.
— Присядем куда-нибудь? Ты не допила свой кофе.
— Ты следишь за мной? — спрашиваю в лоб. — Как ты узнал, что я буду здесь?
— Приехал к тебе, думал, попытаться еще раз, но увидел, как ты выходишь из подъезда. Не хотел сразу спугнуть, поэтому проследил, да.
— Ты ненормальный.
— Может быть.
Выносить молчание с каждой секундой все труднее. Заметив, как я оглядываюсь на Лесю, предатель протягивает мне те самые бумаги, которые я заметила у него на столе.
— Что это? — я хмурюсь, продолжаю держать руки в карманах.
— Возьми, Диан. Это гарантии, что Волошин больше ничего вам не сделает.
Я вчитываюсь в написанный от руки текст. Надо же, Мирону удалось освободить нас с Агатой из рабства ее бывшего работодателя. Но каким способом?..
— Что ты сделал? — продолжив хмуриться, спрашиваю я.
Взгляд падает на его руку. Когда я в тот день делала Мирону перевязку, костяшки точно были целыми, без всяких ссадин, от осколков пострадала внутренняя сторону ладони.
— Какая разница? Ты больше его не увидишь, обещаю. Ни его, ни его людей.
— А ты? — срывается с языка. — Ты ко мне тоже не подойдешь?
— Этого уже я не могу обещать. Мне очень жаль, Динь-Динь. Я не имел права так с тобой поступать и должен был держать себя в руках, несмотря ни на что. Мне пиздец как жаль, что я сотворил все это дерьмо.
— Ты можешь кое-что для меня сделать?
— Конечно, зефирка. Проси все, что захочешь.
— Не приближайся больше ко мне.
Мирон снова усмехается, чем злит меня еще сильнее.
— Спасибо тебе за это, — трясу бумагами перед его лицом. Это нервное. — Будем считать, что мы в расчете.
— В каком смысле?
— За ту ночь. Ты сполна расплатился, а теперь оставь меня в покое, пожалуйста.
— Совсем дура, Диан?
— Не смей меня оскорблять, — я съеживаюсь под его хмурым взглядом. — Или ты надеялся получить за эти расписки что-то еще?
— Тебя заносит, зефирка. Я не собирался ничего от тебя требовать, просто хотел сказать, что сейчас ты в безопасности.
Я фыркаю, потому что теперь не могу чувствовать себя защищенной. Особенно когда предатель находится так близко ко мне.