Сдаюсь, любовь!
Шрифт:
Она поднимает голову, её бездонные зелёные глаза пристально смотрят на меня.
– Когда у тебя есть дети, слабость — вещь непозволительная.
– Она сжимает губы.
– Если ты не готов к этому, тогда тебе не следует иметь их, - говорит она ледяным тоном.
– Значит, она даже не искала тебя?
– спрашиваю я осторожно, уходя в сторону от неудобной темы.
Она безразлично пожимает плечами.
– Вероятно, она ещё неделю была в алкогольной коме, прежде чем заметила наше отсутствие.
– Боже, это так ужасно.
– Она не заботится ни о чём, кроме выпивки. Даже
– Она права. У этой женщины, очевидно, нет ни стыда, ни совести.
– Хотел бы я знать всё это раньше, Лилли. Я бы ни за что не заплатил ей. Я бы решил этот вопрос совершенно по-другому, - бормочу я.
– Я не собираюсь втягивать тебя в свои проблемы, Тео, - раздражается она.
Я впиваюсь в неё взглядом.
– Ты, бл*дь, серьёзно? После всего, что было, теперь ты говоришь мне, что не хочешь втягивать меня в своё дерьмо?
– Я сухо усмехаюсь.
– Сладкая, да мы глубоко по колено в дерьме друг друга, и это именно то, чего я и хотел.
Небольшая улыбка растягивает её губы, и Лилли наклоняет голову в сторону.
– В самом деле?
Я двигаюсь вокруг барной стойки, чтобы протянуть руку и коснуться её прекрасного лица.
– Я не знаю, как ты, чёрт возьми, делаешь это, Сладкая.
– Делаю что?
– тихо спрашивает она.
– Живёшь. Продолжаешь двигаться дальше. Не только выдерживаешь, но и возрождаешься после таких ужасных событий.
– Она тянет меня ближе к себе, пока не встаю между её ног. Она обнимает меня, прижимая лицо к моей груди.
– Мир может быть жестоким. Самое лучшее, на что ты можешь надеяться, что кто-то будет держать тебя за руку, пока ты проходишь через все испытания, - бормочет она мне в грудь. Чёрт, я люблю эту женщину. Думаю, что я, столкнувшись с такой жестокостью окружающего мира, мог бы стать самоубийцей.
– Я люблю тебя, Сладкая, - говорю я ей.
– Я люблю тебя.
– Лилли отрывается от моей груди и откидывает голову назад, слегка улыбаясь мне. Она кладёт руки мне на грудь и слегка толкает меня.
– Теперь иди и приготовь мне блинчики, - командует она.
– Ты такая требовательная, - жалуюсь я.
– Я? Нет!
– Я не могу не улыбнуться. Я действительно не знаю, что только что произошло, но это было грандиозноно. Она впустила меня.
Я открываю холодильник и хватаю несколько яиц. Надеюсь, у меня есть мука. Я никогда не занимаюсь покупкой продуктов и не могу представить, чтобы Мария среди прочих продуктов купила сюда муку, хотя иногда она печёт мне торты. Я знаю, она лучшая домработница на свете. Ага, мука всё-таки есть.
– Ты хотя бы знаешь, как делать блинчики?
– спрашивает Лилли.
Я оборачиваюсь и смотрю на неё.
– Я оскорблён.
Она вскидывает бровь.
– Теперь я должна это увидеть.
* * *
Мне удается заставить её съесть два блина, которые кажутся маленькой победой.
Она кладёт вилку и проверяет свои часы.
– Мне нужно идти, - вздыхает Лилли.
– Полиция всё ещё ждёт от меня заявление. Я сказала, что сегодня днём приду в участок.
Я
– Ты знаешь, что собираешься им сказать?
Она смотрит на меня, в её глазах сияет привычная мне твёрдость.
– Я скажу всё, что угодно, лишь бы вытащить его.
Не могу не согласиться. Он её брат, и я знаю, что Лилли сделает и скажет всё, чтобы помочь ему. Тем не менее, я обеспокоен тем, что она не видит всей ситуации в целом. Если она войдёт в участок и сообщит им то, что она рассказала мне, вероятно, что власти сочтут это смягчающим обстоятельством и освободят Гарри. Тем не менее, для прессы не займёт много времени, чтобы всё разнюхать. У них будет целый день, чтобы обсосать все факты и построить домыслы. Я не могу допустить, чтобы это случилось с ней.
– Послушай, я думаю, что сейчас ты должна сказать как можно меньше и посмотреть, как будут развиваться события. В любом случае у них нет ничего, чтобы продолжать удерживать его.
Она хмурится.
– Если бы там была я, он сделал бы всё, что зависит от него.
– Ты действительно думаешь, что он хотел бы, чтобы ты это сделала?
– возражаю я. Она не отвечает, потому что знает, что я прав.
– Я позвоню Клаудии. Она поедет с тобой. Она сможет что-то подсказать тебе.
– Клаудия будет контролировать ситуацию и убедится, что Лилли не бросится на амбразуру, чтобы спасти брата.
Она качает головой.
– Нет, тебе совсем не обязательно это делать. Я знаю, сколько денег эта женщина берёт в час. Достаточно для того, чтобы я захотела сменить свою специализацию на уголовное право, - бормочет она.
– Лилли, клянусь богом, если прямо сейчас ты снова начнёшь говорить о деньгах...
Она закатывает глаза.
– Ладно, ладно. Спасибо.
– Она соскальзывает с табурета для завтрака, разглаживая руками юбку. Я разворачиваюсь на своём стуле, чтобы быть к ней лицом. Лилли нервно грызёт ноготь большого пальца. Я беру её за запястье и тяну за руку к себе, используя это, чтобы она встала вплотную ко мне. Её тело идеально вписывается между моих бёдер.
Я обнимаю её лицо обеими руками.
– Всё будет хорошо, Сладкая. Просто слушай Клаудию, и я обещаю, что вытащу Гарри. Ладно?
– Она, молча, кивает. Я поднимаюсь и целую Лилли в лоб.
– Ты вернёшься сюда позже?
– Да, нам, наверное, нужно поговорить о... дерьме.
Я смеюсь над её красноречивым выражением.
– Да, не помешало бы. Поезжай. Я буду здесь, когда ты вернёшься.
– Я подхожу к барной стойке и беру ключи от Рендж Ровера.
– Возьми машину.
– Спасибо.
– Она посылает мне небольшую улыбку, а потом разворачивается и уходит.
– И Лилли...
– Она оглядывается через плечо.
– Я люблю тебя.
Она улыбается и, не ответив, уходит. Хотя на самом деле в этом нет необходимости. Мне не нужны от неё слова, чтобы знать, что она чувствует. Я наблюдаю, как она вышагивает, спускаясь по лестнице, каблуки её туфель громко стучат по деревянному полу. Шикарная юбка-карандаш обтягивает её бёдра во всех правильных местах. Даже с похудевшей задницей, и юбкой, которая от этого слегка колышется вокруг её бёдер, она всё ещё выглядит невероятно.