Сделаю, что смогу 4
Шрифт:
Из чума вышел Виктор.
– Как думаешь, какие патроны лучше использовать? Есть у нас с серебряными пулями, есть с зажигательными, есть и бронебойные.
Похоже мы с ним об одном и том же думаем.
– Вы разные автоматы зарядите разными патронами, какие дадут лучший результат, на те и поменяете.
– Отличная мысль! – И он скрылся в чуме.
«Ну что, уважаемый Хаамсына, куда мне идти?» – мысленно спросил я.
«Не время ещё, жди! Молчи!» – раздалось в голове.
Твою дивизию…
Может он там в засаде, а я его демаскирую! Ладно, подождём.
По снегу потянуло позёмку. Ветер стал крепчать.
Ну
«Вставай, иди против ветра.» – услышал я голос шамана.
Идти против ветра – это ещё то удовольствие. Прикрыв глаза рукой, наклонившись вперёд, я шёл навстречу летящему в лицо снегу. Не знаю, как ребята такое выдержат? Может зря я их за собой потянул, помёрзнут ещё. Да и видимость снизилась, снегом стало всё заметать. Думаю, они и с пятидесяти метров меня не увидят, а подходить им ближе не надо бы. Кто его знает, что там за сынок будет.
Мне казалось, что я хожу по кругу. Время от времени чудилось, что рядом кто-то дышит и чем-то глухо стучит. Может это шаман в свой бубен тихо колотит. Постепенно стуки стали убыстряться, пока не слились в быстрое тарахтение. Снег завертелся вокруг меня, казалось, что я стою в снежном колодце, верха которого не видно.
«Стой! Оглянись!»
Это прозвучало громко и очень неожиданно.
Я крутнулся и застыл, открыв от изумления рот.
Вокруг меня были олени. Они шли по кругу, друг за другом, уткнув морды в зады впереди идущих собратьев. Было их много, очень много. Может пятьсот, может тысяча. Считать, всё время движущихся животных было невозможно, да и зачем? Тем более что их становилось всё меньше и меньше.
Из снежной кутерьмы появлялась здоровая рука и быстро схватив ближайшее животное выдёргивала его из стада.
«Ах ты ж, оленекрад-переросток!» Я недолго думая протянул руку и, как только показалась лапища, потянувшаяся за очередным оленем, ухватил её и дёрнул на себя.
Визг, рёв, клёкот, даже не знаю, как назвать эти звуки, и в добавок ко всему этому свист резко увеличившегося ветра и снег ударивший в лицо. Лапища сделала попытку вырваться и меня потащило на оленей.
– Куда?! Так рас так, твою, долбанную мамашу! – И ухватив врага второй рукой, я повернулся и попытался сделать элементарный бросок через плечо. И это мне удалось.
Олени шарахнулись врассыпную, а из-за моей спины, вверх ногами, вылетело громадное чудо-юдо. Оно с грохотом рухнуло на утоптанный оленями снег и тут же, взревев, вскочило на ноги.
На меня уставились красные, налитые яростью глаза, в раскрытой пасти обнажились здоровенные кривые клыки, и опять раздался рёв.
Что это был «ОН» я сразу определил. Думаю, что с танцами у него ничего бы не получилось. Да и шаман говорил, что это сын – то есть мальчик. Правда в мальчике было метра три роста, и это он ещё стоял согнувшись. Здоровые, длинные руки оканчивались большими, широкими ладонями с толстыми когтистыми пальцами. Покрыт этот «мальчик» был то ли чешуёй, то ли свалявшейся шерстью.
Пока я, раскрыв рот, как посетитель зоопарка, пялился на этого «красавца», он не стал медлить, и молниеносно саданул меня здоровым кулачищем по голове.
«Александр свет-Николаевич, ты что варежку раскрыл, так и ласты склеить можно!» – Я дёрнулся, но вдруг обнаружил, что ноги мои почти по колено в снегу. – «Ничего себе! А ну-ка…»
Второй удар чудовища попал в яму, оставленную моими ногами, но меня в ней уже не было.
«Быстрый, говоришь, а если мы вот так…», – и я, метнувшись за спину чудищу, со-всего маху врезал ему по заду. Нога моя загудела, а сынок, споткнувшись ткнулся носом в снег. Но он мгновенно вскочил, и с разворота полоснул по мне когтями. Я отлетел, но не хуже чудища тут же вскочил, и сбросил рванную в клочья одежду. Ярость полыхнула в груди и теперь уже я, рыкнув по-звериному, представил, как мой кулак крошит челюсть твари. Бурая кровь хлынула из разбитой пасти чудища, он завизжал и кинулся на меня.
И вдруг в голове у меня раздался голос шамана, – «Быстрее!»
«Твою дивизию, совсем забыл!»
И дальше всё было быстро, Мой второй удар откинул чудище на снег и меч, появившийся в руке, снёс окровавленную, и уже беззубую башку.
Раздался треск и рядом с нами появился вертикальный росчерк молнии. Молния начала рваться и распахнулась, как будто кто-то расстегнул застёжку на куртке. Из черноты разрыва показалось страшное лицо с выпученными глазами.
– Ыыыааа – раздался рёв мамаши Абаасы, рот её был широко раскрыт и в него стало затягивать обезглавленное тело сына, да и меня заодно потянуло, но раньше туда влетела граната из РПГ и огненно-бронебойные пули из четырёх автоматов.
– Ых-ых-ых, закашлялось чудовище, разбрызгивая кровавые ошмётки разорванных синих губ.
Второй выстрел из гранатомёта попал ей в левый глаз, напрочь выбив его.
– Ххыыы, – заорала мамаша и отшатнулась от разрыва.
В тот же момент, раздалась барабанная дробь шаманского бубна и разрыв пространства захлопнулся.
Я стоял босой и по пояс голый, с окровавленным мечом в руке. Моя обувь осталась в снегу, куда меня вколотил сынок. Шея болела, на груди хоть и не осталось следов от когтей, но я машинально провёл по ней ладонью. Из непострадавших вещей на мне остались только штаны. Так и вижу себя гладиатором, стоящим на снежной арене над поверженным врагом. Похоже удар по голове был всё-таки сильным. И это ещё мои амулеты и обереги прикрыли меня в последний момент, а то, наверное, по самую макушку забил бы меня в снег Абаасы.
Я подошёл ближе к телу чудовища и убрав меч, выпустил из браслетов искры. – Подчистить здесь всё.
На этот раз они не стали постепенно выжигать последствия схватки, а одним сильным ударом спалили и сына, и куски плоти и крови мамаши, запятнавшие всё вокруг. Снег оплавился и тут же стал замерзать.
Сзади раздался топот ног. Подбежали парни, с дымящимися автоматами.
– Ели успели к тебе, Александр, – тяжело дыша проговорил Виктор. – Хорошо хоть метель прекратилась.
Ветер действительно стих и только крупные снежинки почти отвесно падали на землю.
– Твою, тундру! Да ты почти голый! – И Виктор накинул мне на плечи свою куртку. Ребята якуты сняли – один левый унт, второй правый и быстро надели их на меня. Тёзка Александр накинул мне на голову свой малахай. Под которым у него оказался ещё подшлемник. А Тимофей поддерживал меня, пока все делились своими вещами. Ноги у меня слегка дрожали и во всём теле чувствовалась усталость.
– Вина нет? – Машинально спросил я.
– Нет, – ответил Виктор, – у нас сухой закон.
– И это правильно! – сказал я и попытался сесть на снег, но ребята подхватили меня под руки и потащили в сторону видневшихся вдалеке чумов.