Сделка-only
Шрифт:
«Гора-Строй» - тот самый камень, который удавкой на шее тянул меня на дно. Крючок, который до кровавых росчерков цеплял и удерживал, не позволяя рыпнуться в сторону.
Не могу сдержать протяжного выдоха, но делаю его максимально беззвучно. Чувствую себя шариком, который взяли и резко проткнули. Вот только вместо того, чтобы с шипением вбиваться в асфальт, он устремляется ввысь.
Да, Виктор прав, озвученные им пункты рождают в голове массу вопросов, требуют десятки уточнений и сотни пояснений. Особенно тот, который он обязуется выполнить сам.
Меня… саму себя уже обвинившую в косвенной причастности к смерти его сестры.
Доверие?
Да, именно с него всё и началось. С того чувства, которое я, оказывается, давно где-то потеряла и не заметила. А сидящий передо мной мужчина, молчаливо наблюдающий за сменой эмоций на моем лице, не захотел мириться и теперь настойчиво и жестко, как умеет, пытается его вернуть. Впихнуть в меня. Сделать другой.
Готова ли я меняться?
Хороший вопрос.
Но и ответ известен.
Готова. С ним.
Больше ни секунды не медля, подхватываю ручку, переворачиваю договор, не видя в нем ни одной буквы, отгибаю последний лист и подрагивающими пальцами вырисовываю чуть кривоватый автограф.
Я свой выбор сделала.
Глава 36
– Спасибо.
– За что? – хмурюсь.
Засмотревшись, как Виктор пододвигает к себе документ, неторопливо расписывается и после убирает его в ящик стола, пропускаю момент, когда он вновь сосредотачивает все внимание на мне.
– За доверие, Вера.
Его голос по-прежнему нейтрален, но взгляд.
Он меняется. Смягчается и светлеет. Это выглядит так, будто сквозь тяжелую, почти черную тучу прорывается и выскальзывает солнце, моментально освещая все вокруг.
Арский не только сам – хамелеон, ловко умеющий менять маски, но и взгляд у него соответствующий. Безумно говорящий.
Или это я настолько заточена на него самого и его эмоции, что улавливаю самые незначительные нюансы и оттенки?
И реагирую.
Чутко. Остро. Мгновенно.
– Я боялась. Боялась тебе говорить, – спешу объяснить причины своего молчания, – я боялась, что ты не поймешь и оттолкнешь…
Складываю руки на коленях и сжимаю в замок.
Говорить о собственных страхах сложно, но я больше не хочу, чтобы мои поступки понимали неверно и трактовали искаженно.
– И тогда я…
– Стоп!
Одно негромко произнесенное слово обрывает мою речь на полуслове и заставляет поднять взгляд.
– Так не пойдет, – произносит мужчина, качая головой.
Не понимаю его. Сдвигаю брови и прикусываю губу.
Не нужно рассказывать?
Ему неинтересно?
Или он сейчас куда-то спешит? И я должна буду…
– Иди ко мне, – Арский протягивает руку раскрытой ладонью вверх, – иди сюда, давай, Ве-ра.
Зовет, как пугливого котенка.
Сглотнув, поднимаюсь из кресла и, сделав лишь три шага,
– Вот так-то лучше, – выдыхает мне в макушку и, обняв за талию, крепко прижимает к себе.
Тело окутывает знакомое тепло. Запах мандарина и корицы, такой привычный и любимый, будоражит обоняние. И успокаивает.
Бесшумно втягиваю его в себя и расслабляюсь. Ощущение, будто отворили дверь и позволили войти домой.
Бесподобно.
Опускаю взгляд на сцепленные в замок широкие мужские кисти и, секунду посомневавшись, накрываю их пальцами. Его сухие и горячие, мои прохладные и чуть влажные. Мы совершенно разные даже в деталях, но, уже не сомневаюсь, что идеально совместимые.
Я приложу для этого все силы. Даю себе обещание.
– Без тебя мне было плохо, – произношу чуть слышно и, слегка поерзав, чтобы устроиться поудобнее, опускаю голову Виктору на плечо. – Не хочу так больше.
Суточной нервотрепки действительно хватает с лихвой. Умеет мой мужчина наглядно демонстрировать все плюсы и минусы «дружбы» с ним.
А я умею быстро учиться.
– Без меня ты больше не будешь, – ответ звучит также негромко, а затем висок обжигает короткий, но такой необходимый поцелуй. – Не отпущу.
Звучит, как признание.
И мне очень нравится.
А дальше с запинками, то ускоряясь, то замедляясь, я рассказываю Виктору всё, что помню про чертов договор с «Гора-Строй». Объясняю, почему связала две фирмы одним работником-предателем, какими угрозами меня успели за неделю закидать все, кому не лень, как вредничала я в ответ и что решила предпринять в итоге.
Где-то Арский просто слушает, где-то подкидывает для размышления интересные вопросы, которые упустила, и помогает осмыслить некоторые не совсем логичные поступки Игнатова-младшего, где-то журит, запрещая рисковать, где-то хвалит и даже смеется, называя неподражаемой язвой.
А после делится своими новостями.
Оказывается, мои слова о предателе он не пропустил мимо ушей, а воспринял серьезно. Это позволило сократить круг поисков крысы в «Балтстройинвест» практически втрое, оставив в числе подозреваемых всего двух человек. Чтобы дожать гада, в ближайшую неделю состоится провокация. Жесткая. С привлечением специальных структур. И основанием послужит подписание того самого договора, который велел мне лоббировать Иван.
– Поэтому послезавтра ты исчезнешь из города.
Мне кажется, будто я парю в открытом небе, настолько переполняют мою душу эмоции радости, нужности, нежности и… любви. Но последние слова об отъезде резко приземляют…
– Зачем? Я не хочу.
Упираюсь ладонями в гранитную грудь и привстаю, чтобы заглянуть Виктору в глаза.
– Вера Владимировна, а может, ну его нафиг, перекрасишься опять в блондинку? – произносит Арский совершенно не то, что я от него ожидаю, заставляя нахмуриться. – Ну смотри, у тебя же семь пятниц на неделе. Сама собиралась лететь к родителям уже завтра, а как я поддержал, так мигом переобулась.