Сделка
Шрифт:
Та повернула к нему голову:
— Ну, как же! Есть такая особа, она живет в Хатфилде. Все местные считают ее колдуньей и обращаются за всякими снадобьями, лечебными и любовными. У нее, кажется, две племянницы… — Она опять устремила на меня темные, производящие странное впечатление глаза. — Вы одна из них, правильно?
— Моя тетя просто-напросто травница, леди Девейн, — сказала я и сама почувствовала нотки презрения в тоне, каким произнесла ее имя. — Лишь невежественные люди могут путать лекаря-целителя с колдуном.
Неприятный
— Не распускайте свой язычок, миссис! Вы полагаете, что можете разговаривать таким тоном с моей дочерью, но будете иметь дело со мной, Элбертом Коулом.
Подняв глаза, я увидела мужчину, стоящего справа от кресла леди Девейн. На вид ему было лет шестьдесят, и, судя по одежде, он принадлежал к купеческому сословию: старомодный коричневый долгополый сюртук, бриджи до колен, заканчивающиеся чулками, башмаки с квадратными носами, украшенные пряжками. И жилет — не снежно-белый, как у Сэйвила, а весь расшитый какими-то пестрыми тропическими птицами.
Эта часть одежды и привлекла мое внимание, я просто не могла отвести глаз от жилета.
— Миссис Сандерс, — спокойно произнес Сэйвил, хотя я видела, что он немало удивлен тем вниманием, с каким я разглядывала разноцветный жилет его гостя. — Миссис Сандерс, — повторил он, — позвольте представить вам мистера Элберта Коула, отца леди Девейн.
Я с трудом оторвалась от созерцания диковинной части туалета Коула и, переведя взгляд на его лицо, встретилась с острыми маленькими светлыми глазками человека, чьи деньги купили Джорджа Мелвилла.
— Как поживаете, мистер Коул? — сказала я без всякого выражения.
— Что делает здесь эта женщина, Сэйвил? — спросил тот, не отвечая на мое приветствие. — По-моему, она не член семьи.
— Миссис Сандерс присутствует здесь, — бесстрастно ответил граф, — потому что ее имя упомянуто в завещании Джорджа.
Все были потрясены. Наступило полное молчание.
Затем мистер Коул шагнул ко мне. Его лицо стало багровым.
— Я не позволю!.. — крикнул он. — Моя дочь потеряла мужа, и я не потерплю, чтобы всякие…
— Довольно, Коул, — с хладнокровной брезгливостью произнес Сэйвил, и его тон подействовал на всех отрезвляюще. — Миссис Сандерс находится в моем доме, поскольку имеет на это полное право, а также потому, что я пригласил ее. Если вас, мистер Коул, не устраивают мои гости, можете откланяться.
— Не нужно скандала, папа, — сказала Гарриет сдавленным голосом.
Леди Реджина взяла меня за руку и, словно ничего не случилось, произнесла:
— Миссис Сандерс, я еще не познакомила вас с моим кузеном Джоном Мелвиллом.
Стоящий возле камина человек поклонился мне.
— Рад познакомиться с вами, мэм, — сказал он.
Я посмотрела на его приятное, не слишком выразительное лицо и пробормотала что-то соответствующее правилам приличия.
— И
Поскольку Девейн-Холл являлся майоратным владением, его наследовал старший в роду, каковым и был Роджер. Ни одна из дочерей Гарриет по закону майората не имела права ни на титул, ни на собственность.
Роджер приветливо улыбнулся мне. Он был блондином с голубыми, как у моего сына, глазами.
— Приятно познакомиться, миссис Сандерс, — сказал он издали.
Появившийся дворецкий объявил, что обед подан.
Граф Сэйвил повел к столу леди Девейн, Роджер — сестру Сэйвила, Джон Мелвилл — меня. Замыкал шествие мистер Коул, заложив руки за фалды сюртука, с угрюмой миной на лице.
Я предвидела, что обед будет не слишком спокойным, и приготовилась к новым битвам.
Глава 7
Широкие двустворчатые двери вели из гостиной прямо в столовую, посреди которой стоял громадный обеденный стол красного дерева. За ним могли разместиться не менее полусотни гостей. Мой взгляд скользил по расписанному все теми же львами потолку, по двум сверкающим хрустальным люстрам, по целой горе серебряных тарелок и блюд, по величественным стенам, и я приходила к заключению, что мое голубое вечернее платье и я в нем совершенно терялись на фоне этого великолепия.
С некоторым удивлением, но и облегчением я обнаружила, что в этой комнате ничто не говорит о приготовлениях к обеду. Полированная поверхность стола была девственно чистой, если не считать двух больших ваз, стоящих по краям, а стулья, тоже красного дерева, располагались у стен.
Все это привлекло мое внимание, пока я в сопровождении Джона Мелвилла пересекала огромную столовую, чтобы пройти в дверь, противоположную той, в которую мы только что вошли.
За очередной дверью находилась вторая столовая, значительно меньших размеров, но все равно показавшаяся мне огромной. Стоявший здесь стол был круглым, на толстом столбе, расходящемся ближе к полу на три могучие резные лапы. Столешница розового дерева украшена мозаикой из медных пластинок; серебряная и фарфоровая посуда с гербом семейства Сэйвил — львом на сине-золотом фоне — была уже расставлена. Стол украшали свежие цветы, по-видимому, из оранжерей замка.
— Как хорошо, Ральф, что ты купил этот стол, — заметила леди Реджина, когда все уселись на свои места. — За ним гораздо уютнее, чем за нашим прежним, таким немыслимо огромным.
— Если мне не изменяет память, — сказал граф, видимо, просто для того, чтобы поддержать разговор, — выбрала его ты, Джинни. Я только расплатился.
— Кто-то должен заботиться о мебели, Ральф. — Его сестре, как мне показалось, не слишком понравилось упоминание о деньгах. — Поскольку ты не думаешь о женитьбе, я вынуждена что-то делать в этом доме.