Сдвиг времени по-марсиански (сборник)
Шрифт:
Казалось, этот край существовал всегда, но как раз из-за этого-то и не обладал определенностью. По всей вероятности, то, что видел, вообще не имело временных границ: никогда не начиналось и, вне зависимости от того, чем занимался Игнатий, никогда не завершалось, поскольку было слишком необъятным. Возможно, что видение Игнатия совершенно выпадало из привычного течения времени.
— Эй,— сонно пробормотала Элси.— Кофе готов?
— Подожди,— буркнул Игнатий.
— Я чувствую запах кофе, черт возьми. Где же он?
Элси с трудом переместилась в сидячее положение и откинула одеяла, обнажив голое тело со свисающими грудями.
— Мне плохо. Блевать тянет. А твои оглоеды опять, наверное, ванную заняли.
Она съехала со стола и сделала неуверенный шаг к двери ванной.
— Чего это ты так застыл? — подозрительно спросила она. — Опять задумался?
— Помолчи,— отмахнулся Игнатий.
— Что значит «помолчи»? Сам предложил мне жить здесь. Я не хотела уходить от Фрэнка!
Войдя в ванную, она яростно хлопнула дверью. Дверь снова открылась, Элси снова толкнула ее и придержала ногой.
Видение, однако, закончилось. Игнатий разочарованно обмяк, взял кастрюлю с кофе и подошел к столу. Скинув одеяла на пол, он взял две кружки, остававшиеся на столе со вчерашнего ужина, и наполнил их кофе из кастрюли. По поверхности напитка в кружках плавал плотный слой разваренной кофейной гущи.
Из ванной донесся голос Элси:
— Ты что, опять впал в этот твой так называемый транс? Как Господь Бог, наблюдаешь за потусторонним миром? — В ее тоне сквозило непреодолимое отвращение.— Итак, я не только должна жить с гебом, но и постоянно терпеть его бесконечные трансы, словно он шиз. Ты кто, геб или шиз? Да от тебя воняет как от геба. Приди же наконец в себя!
Она спустила воду в унитазе и вышла из ванной.
— Да еще всегда огрызаешься, какман. Терпеть не могу, когда ты огрызаешься.
Она увидела кружку с кофе на столе и отхлебнула из нее.
— Почему ты не процедил кофе? Опять ситечко потерял?
Теперь, когда видение ушло, Игнатий не мог вспомнить, на что оно было похоже. Так случалось со всеми видениями. Как они соотносятся с реальным миром? Игнатий всегда задавался этим вопросом.
— Я видел чудовище,— сказал он.— Оно наступило на Ган-дитаун своей гигантской лапой и раздавило его. Гацдитаун исчез, осталась только дыра.
Игнатий пригорюнился: ему было жалко Гандитаун. Он любил его больше всех остальных мест на луне. Потом вдруг Игнатию стало страшно, так страшно, как никогда раньше. Он ведь ничего не мог поделать! Чудовище нельзя остановить, оно придет и пожрет всех, даже могущественных манов со всеми их умными идеями и неиссякаемой энергией. Погибнут и пары, которые пытаются защитить себя от всего возможного и невозможного.
Кроме того, в видении присутствовало еще кое-что.
За чудовищем пряталась еще более злая сила.
Игнатию удалось разглядеть, как она накрывала их маленький мир бесформенным гнилым студнем, от прикосновения которого все обращалось в гниль: почва, цветы, деревья. Чашка этого студня могла погубить всю Вселенную; она принадлежала существу, которое явно замыслило недоброе. Существу, которое желало сотворить зло.
Значит, понял Игнатий, на этот мир надвигались две напасти: чудовище, готовое раздавить Гандитаун, и скрывающаяся за ним злая сила. Две напасти, однако, не действовали заодно: каждая шла своим, отдельным путем. Чудовище имело женский облик, злая сила — мужской. И... Игнатий закрыл глаза, вспомнив самую страшную часть видения. Эти двое собирались вступить в смертельную схватку между собой. Но это не была борьба доброго и злого начал, а слепая, бессмысленная междоусобица двух совершенно разложившихся сущностей, каждая из которых была так же порочна, как и другая.
Битва должна была начаться здесь и закончиться, вероятно, гибелью одного из начал. Сейчас они уже находятся на пути к этому миру, чтобы воспользоваться им как полем брани для своей бесконечной войны.
— Приготовь мне яичницу,— приказала Элси.
Игнатий неохотно порылся в захламленном шкафчике, висевшем рядом с раковиной, в поисках нераспечатанной картонной упаковки с яйцами.
— Вымой сковородку,— сказала Элси.— Я оставила ее вчера в раковине.
— Хорошо.
Он открыл холодную воду и начал тереть покрытую коркой поверхность сковородки скомканным куском газеты.
«Интересно,— думал он,— способен ли я повлиять на исход борьбы? Поможет ли привнесение доброты между этими двумя началами?»
Он мог бы сконцентрировать все свои способности и попытаться. Не только ради существования луны, Семи кланов, но и для пользы самих злых начал. Чтобы облегчить гнетущую их чудовищную ношу.
Это была многообещающая идея, и пока он тер сковородку, то продолжал молча оценивать ее. Не стоит говорить Элси, она просто пошлет его к черту. Она не подозревала о его способностях, поскольку он никогда не открывал их ей. Находясь в нужном настроении, он мог проходить сквозь стены, читать чужие мысли, лечить болезни, навлекать порчу на плохих людей и посевы, влиять на погоду — словом, почти все, что угодно, находясь в нужном настроении... Эти способности вытекали из его святости.
Даже подозрительные пары принимали его за святого.
Впрочем, как и все остальные на луне, включая вечно озабоченных, агрессивных манов,— когда те находили время отвлечься от своих забот и заметить его.
— Итак, если кто и способен спасти наш маленький мир от двух приближающихся темных существ, так это я,— проговорил Игнатий.— Таково мое предназначение.
— Не наш мир, а нашу луну,— проговорила Элси с ненавистью. Она стояла у печки, натягивая на себя одежду, которую сняла вчера вечером. Элси носила ее уже месяц, и Игнатий с радостью наблюдал, как она превращалась в настоящую гебшу — для этого не требовалось ничего более.
А быть гебом — хорошо. Потому что гебы нашли Путь Очищения, освободившись от всего наносного.
Открыв дверь хижины, Игнатий вышел на холодный утренний воздух.
— Куда собрался? — крикнула Элси ему вслед.
— На Совет,— сказал Игнатий.
Закрыв за собой дверь, он тронулся в путь, преследуемый котами, на поиски Омара Даймонда, своего духовного коллеги среди шизов.
С помощью своей сверхъестественной способности к теле-портации Игнатий Ледебур стал перемещаться по луне, материализуясь то здесь, то там, пока наконец не обнаружил Омара Даймонда, заседавшего в адольфвиллском зале Высшего совета вместе с представителями всех кланов. Игнатий завис на уровне шестого этажа высокого каменного здания, подлетел поближе к окну и стал барабанить по стеклу, пока те, кто находился внутри, не заметили его и не пошли открывать.