Се - человек
Шрифт:
– У каждого свои проблемы, - сказал Джерард.
– Выпей еще.
Карл нахмурился.
– Я напал на Джонни только потому, что он смутил меня, выставив на посмешище.
– У каждого свои проблемы. Выпей еще.
– Хорошо.
Я пойман. Тону. Не могу быть самим собой. Сделан тем, что хотели другие. Неужели это судьба каждого человека? Не были ли великие индивидуалисты созданиями своих друзей, которые хотели иметь великих индивидуалистов в качестве друзей?
Великие индивидуалисты должны быть одиноки, чтобы люди считали
Никому не нужными.
Всегда есть какая-то причины быть одиноким.
Никому не нужным...
– Мама... я хочу...
– Кому есть дело до того, что ты хочешь? Отсутствовать почти год! Не писать. Как насчет того, что хочу я? Где ты был? Я могла умереть...
– Постарайся понять меня...
– Зачем? Ты когда-нибудь пытался понять меня?
– Да, я пытался...
– Черта с два! Чего ты хочешь на этот раз?
– Я хочу...
– Разве я не говорила, доктор сказал мне...
Одинок...
Мне нужно...
Я хочу...
– Ты ничего не получишь в этом мире, чего не заработал. И не всегда получишь даже то, что заработал.
Пьяный Глогер облокотился о стойку бара и слушал низкорослого краснолицего мужчину.
– Есть масса людей, не получающих того, что они заслуживают, - сказал бармен и засмеялся.
– Я имею в виду, что...
– продолжал краснолицый мужчина медленно.
– Почему бы тебе не заткнуться?
– сказал Карл.
– О, заткнитесь вы оба!
– сказал бармен.
Любимая...
Изящная, нежная, милая.
Любовь...
– Твоя беда, Карл, - говорил Джерард, когда они шли к ресторану, где Джерард хотел угостить ленчем Карла, - в том, что ты все еще веришь в романтичную любовь. Погляди на меня. У меня полный набор недостатков... на которые ты любишь иногда указывать так непочтительно. Я становлюсь ужасно грубым, наблюдая черную мессу и тому подобное. Но я не бегаю, потроша девственниц, - частично потому, что это противозаконно. А против вас, романтичных извращенцев, нет закона, чтобы остановить. Я не могу заниматься любовью, если на ней не надето нижнее белье с черными кружевами, а ты не можешь сделать это, если не поклоняешься вечной любви, и она не поклоняется в ответ, и все ужасно запутывается. Ты причиняешь себе и бедным девушкам, которых используешь, страшный вред! Это отвратительно!
– Сегодня ты более циничен, чем обычно, Джерард.
– Нет, ни капельки. Я говорю абсолютно искренне... Я ни к кому не чувствовал привязанности за всю свою жизнь! Романтичная любовь! В самом деле, против нее должен быть закон. Отвратительно! Катастрофично! Посмотри, что случилось с Ромео и Джульеттой! Здесь предупреждение всем нам.
– О, Джерард...
– Почему ты не можешь просто спать с ней и наслаждаться? Остановись на этом. Считай это само собой разумеющимся! Не развращай при этом бедную девушку.
– Обычно
– Ты прав, милый мальчик.
– Ты совсем не веришь в любовь, Джерард?
– Мой дорогой Карл, если бы я верил в какую-нибудь любовь, разве я стал бы тебя предостерегать?
Карл улыбнулся.
– Ты очень добр, Джерард...
– О, господи! не надо, Карл, пожалуйста! Если ты еще раз посмотришь на меня таким образом, я не буду кормить тебя дорогим ленчем, и это вполне серьезно.
Карл вздохнул. Единственный человек, который выказывал по отношению к нему какое-то корыстное расположение, был единственным, кто открыто говорил об этом. В самом деле, смешно.
Я хочу...
Мне нужно...
Я хочу...
– Моника, во мне чего-то не хватает...
– Чего именно?
– Ну, скорее, это отсутствие отсутствия, если ты понимаешь, что я имею в виду.
– О, ради Бога...
– Ты впечатлительный, - говорила ему Ева.
– Нет, я говорил тебе, я жалею себя. Это похоже на впечатлительность?
– О, Карл, ты не делаешь себе никакого послабления?
– Послабления? Я не заслуживаю его.
– Что ты ищешь, Карл?
– спросил Джерард за ленчем.
– Не знаю. Возможно, Чашу Грааля. Еве казалось, что я найду ее.
– Почему бы и нет? В наши дни она стоила бы целое состояние! Не взять ли нам еще бутылочку?
– Ты знаешь, Джерард, я не мученик. Я не святой, не герой, не бездельник какой-нибудь. Я - просто я сам. Почему люди не могут принимать меня таким?
– Карл, мне ты нравишься именно такой.
– Зачем ты опекаешь меня? Я нравлюсь тебе запутавшимся - ты это имеешь в виду?
– Может быть, ты прав. Еще бутылочку?
– Хорошо.
Джерард предложил платить, чтобы Глогер мог изучать психологию.
– Я делаю это только потому, что боюсь, что с тобой что-нибудь случится. Ты даже можешь примкнуть к Католической церкви!
Он слушал курс целый год, а потом бросил ходить на занятия. Все, что он хотел - это изучать Джанга, а они настаивали, чтобы он учился и другим дисциплинам, большую часть которых нашел совершенно неинтересными.
Боже?
Боже?
Боже?
Нет ответа.
С Джерардом он был внимательным, серьезным и разумным.
С Джонни он был снисходителен, насмешлив.
С некоторыми он был спокоен. С некоторыми - шумным. В компании глупцов он был счастлив, как глупец. В компании тех, кем восхищался, был доволен, если казался проницательным.
– Почему я разный с разными людьми, Джерард? Я не знаю, кто я на самом деле. Который из этих людей - я, Джерард? Что неправильно во мне?
– Может быть, ты слишком стараешься понравиться, Карл.
Глава 7
Он снова встретил Монику летом 1962 года, вскоре после того, как бросил занятия. В то время он брался за любую работу, и его психика была очень неустойчивой.