Се - человек

Муркок Майкл Джон

– Этот старый сенсуалист!.. Этот старый рационалист своего собственного мистицизма. Неудивительно, что из тебя не получился психиатр.
– Я все равно не стал бы хорошим врачом. Это не имеет ничего общего с Джангом...

– Не вымещай на мне свое разочарование...

– Я хотел помогать людям, но не мог найти пути к ним. Ты сама говорила, что чувствуешь то же самое, что считаешь все бесполезным.

– После тяжелой недели работы я могу так сказать. Дай мне еще сигарету.

Он

открыл пачку, сунул две сигареты себе в рот, прикурил их и протянул одну ей.

Почти бессознательно он заметил, что напряженность возрастает.

Спор, как всегда, был бессмысленным. Но не сам спор являлся важным; он просто выражал сущность их связи. Глогер спрашивал себя, является ли и это важным тоже?

– Ты не говоришь мне правду, - теперь не остановиться, ритуал в полном разгаре.

– Я говорю практическую правду. У меня нет желания бросать работу. Уйти. Я не хочу стать неудачницей...

– Неудачницей?! Ты более драматизируешь, чем я.

– Ты слишком серьезный, Карл. Ты пытаешься прыгнуть выше головы.

Он фыркнул:

– Если бы я был тобой, я бы бросил работу, Моника. Ты не больше меня подходишь для нее.

Она пожала плечами, натянув простыню.

– Ты - мелкий негодяй.

– Я не ревную тебя, если ты это думаешь. Ты никогда не поймешь, что я ищу.

Ее смех стал язвительным.

– Современный человек в поисках души, а? Современный человек в поисках костыля! И ты можешь понимать это так, как тебе нравится.

– Ты уничтожаешь миф, который приводит в движение мир.

– Теперь ты скажешь: "А чем мы заменим его?" Ты банальный и глупый, Карл. Ты никогда ни на что не смотришь рационально, даже на себя.

– Ну и что? Ты говорила, что миф не нужен.

– Важна действительность, которая его создает.

– Джанг знал, что миф может, в свою очередь, творить реальность.

– Что доказывает, каким тупым старым дураком он был.

Глогер вытянулся на постели. Делая это, он коснулся ее тела и отодвинулся. Он почесал голову. Моника лежала, еще дымя сигаретой, но теперь улыбалась.

– Ну, давай, - проговорила она, - скажи что-нибудь о Христе.

Глогер промолчал.

Моника протянула ему окурок, и он положил его в пепельницу. Затем посмотрел на часы.

Было два часа ночи.

– Почему мы делаем это?
– сказал он.

– Потому что должны.

Она положила руку ему на затылок и пригнула голову к своим грудям.

– Что еще мы можем делать?

Он заплакал.

Великодушная в своей победе, она гладила его голову и тихим голосом успокаивала.

Десять минут спустя он яростно любил ее. Затем, спустя еще десять минут, он снова плакал.

Предательство.

Он

предал себя и, таким образом, был предан сам.

– Я хотел помочь людям.

– Ты лучше сначала найди кого-нибудь, кто поможет тебе.

– О, Моника, Моника.

"Мы, протестанты, рано или поздно должны задать себе

этот вопрос: понимаем ли мы "подражание Христу" в том

смысле, что должны копировать его жизнь и, если можно

использовать такое выражение, передразнивать его позор;

или, в более глубоком смысле, мы должны прожить нашу

жизнь так же праведно, как прожил свою он, во всем

значении этого понятия? Нелегкое дело - прожить жизнь,

подобную Христу, но невыразимо труднее прожить с в о ю

жизнь так же праведно, как прожил Христос. Любой, кто

сделает это, будет... недооценен, высмеян, замучан и

распят... Невроз - это распад личности."

Джанг "Современный человек в поисках души".

Одинок.

Я одинок...

– Итак, он умер. Никогда не послал мне даже пенни, пока был жив. Никогда не приезжал повидать тебя. Теперь он оставляет тебе свое дело.

– Мама, это был книжный магазин. Он, вероятно, не очень преуспевал.

– Книжный магазин! Типично для него. Книжный магазин!

– Я продам его, если хочешь, мама, и отдам тебе деньги.

– Премного благодарна, - сказала она с иронией.
– Нет, оставь его себе. Может быть тогда ты перестанешь занимать у меня деньги.

– Интересно, почему он не написал раньше?
– сказал он.

– Они могли бы пригласить нас на похороны.

– Ты бы поехала?

– Он был моим мужем, не так ли? Твоим отцом.

– Думаю, им потребовалось время, чтобы найти, где мы живем.

– Сколько Глогеров в Лондоне?

– Действительно. Если подумать... странно, что ты никогда не слыхала о нем.

– Я не интересовалась. Его фамилия не значится в телефонной книге. Как называется магазин?

– "Мандала". Он находится на Рассел-стрит.

– Мандала? Это что за название?

– Он торговал книгами о мистике и тому подобном.

– Похоже, что ты пошел в него, не правда ли? Я всегда говорила, что ты пойдешь по его стопам.

Он старался разобраться с книгами отца. Часть магазина была в относительном порядке; книги расставлены по полкам, теснившимся на небольшой площади. Однако со стороны черного входа помещение было завалено качающимися стопками книг, достигавшими потолка, окружавшими неприбранный стол. А в подвале было даже больше книг; среди них змеились узкие проходы, похожие на лабиринт.