Сеанс мужского стриптиза

Логунова Елена Ивановна

– По-моему, очень славно! – сказала Аня, любуясь делом своих рук. – Максим, погляди!

– Супер, самое то! – постановил Макс. – Санька, свет готов?

– Всегда готов! – привычно отрапортовал оператор.

Мощные софиты на треногах, занявшие свои места в строю фруктовых деревьев, засияли, как два солнышка.

– Зяма, двигай на площадку! – велел Макс. – Варвара Петровна, мы готовы! Начнем?

– Начнем! – размашисто кивнула мамуля.

– Думаешь, это была хорошая идея? – на ушко спросил меня папуля.

Я замешкалась с ответом. Идея снять телевизионный сериал по мотивам мамулиных произведений принадлежала Максиму Смеловскому.

– Друзья

мои, производство телесериалов – это очень выгодный бизнес, только у нас в провинции этого пока не понимают! – вещал Максим, развалившись на нашем кухонном диванчике и со вкусом поедая длинномерный пирожок с сыром. – Продукт высшего класса может произвести не только Фабрика грез, но и маленькая частная телекомпания, даже не располагающая собственной материально-технической базой. Все необходимое – от камеры до передвижного генератора – можно найти на стороне и арендовать за вполне умеренную плату! Бюджет для производства одной серии составляет сто—сто пятьдесят тысяч долларов…

В этом месте речи Смеловского мы с Зямой дружно поперхнулись чаем.

– Но примерно по такой же цене за серию сериал можно продать телеканалу для премьерного показа! – Макс отложил недоеденный пирожок и заботливо похлопал меня по спине. – В дальнейшем, если рейтинг будет высокий, сериал можно продать для второго, третьего, пятого и двенадцатого показа, и это будет уже чистая прибыль телекомпании!

– Но где же ты возьмешь сто тысяч баксов на производство первой серии? – прокашлявшись, спросил Зяма.

– Нигде! – торжественно возвестил Смеловский.

Это было довольно неожиданное заявление.

– Первую серию мы снимем практически без затрат! – сказал Макс.

– Еще один сказочник! – закатил глаза к потолку Зяма, недвусмысленно намекая на мамулино творчество.

– Друзья мои, мы не будем соревноваться с «Мосфильмом» и Голливудом! То есть пока не будем. – Макс снова взялся за пирожок. – Для начала мы сделаем простенькое кино для нашего местного телеканала, используя его же технические возможности. Цифровая видеокамера, немного дополнительного света, компьютер для монтажа, пара-тройка специалистов и ваше деятельное участие – вот все, что мне нужно на данном этапе!

Помнится, тогда мы не приняли Максима всерьез. Мы с папулей переглянулись, Зяма покрутил пальцем у виска, мамуля кротко вздохнула. А недооцененный нами Макс, изобразив живую озабоченность повышением рейтинга родного телеканала, уговорил-таки свое начальство спонсировать съемки пробного фильма – на телевидении это называется «пилотный» выпуск. Чтобы снизить затраты на процесс, решили обойтись малой кровью: профессиональных актеров не приглашать, а натурные съемки провести на нашей даче в Буркове.

– Не напрасная ли это затея? – повторил папуля, поглядев на оператора Сашу, который подхватил камеру с таким хмурым и недобрым выражением лица, словно это был гранатомет.

– Сценарий неслабый, – уклончиво ответила я.

«Неслабый» – это еще мягко было сказано! В основу сценарного плана будущего сериала легли мамулины ужастики, имеющие большую популярность у читающей публики.

По сценарию, главный герой фильма, начинающий писатель Артем Пустовалов, приезжает в отпуск на родину предков, в среднерусскую глубинку, чтобы отыскать в руинах заброшенной фамильной усадьбы легендарный клад своего прадеда, графа Артемия. Родовое гнездо Пустоваловых было до основания разрушено после загадочного катаклизма еще до революции семнадцатого года, но продолжатели рода из рук в руки бережно передавали обожженный обрывок тонкой папиросной бумаги. На нем была скупо начертана карта, тайну которой вознамерился разгадать самонадеянный Артем. Молодой человек загорелся интересом к семейной истории по уважительной причине: он проигрался в казино и здорово нуждался в деньгах.

Отыскав в диких среднерусских джунглях руины барского дома, вооруженный металлоискателем и лопатой Артем начал не лениво копать тут и там, осуществляя земляные работы тайно, по ночам, чтобы не смущать покой обитателей близкой деревни. Однако вместо дедова сундука с золотом Артему предстояло выкопать самого деда – страшного и ужасного вампира Артемия, которого крестьяне называли Черным Барином.

Против ожидания, Черный Барин оказался не чужд родственных чувств, так что его правнук и тезка Артем Пустовалов не лишался в результате встречи с прадедушкой жизни. Напротив, ответственный и энергичный Артемий начинал неустроенному Артему по-своему покровительствовать. Закапываться обратно в сырую землю Черный Барин решительно не желал, норовил вести максимально светский образ жизни, так что дед Артемий и внук Артем вынужденно превращались в неразлучную парочку. Далее следовала череда отчасти пугающих, отчасти забавных приключений, которых должно было хватить на добрый десяток серий.

Мне больше всего нравилось, как изобретательно мамуля устроила своих героев к финалу: в итоге все денежные затруднения Артема решились с помощью легендарного золотого сундука Артемия, причем часть состояния Черного Барина предприимчивые Пустоваловы пустили в дело. Они открыли кабинет гирудотерапии! Таким образом, изящно и безболезненно решался вопрос с насущным вампирским пропитанием. Я уже видела, как в финале нашего кино хорошенькая медсестричка прессует в ручной соковыжималке насосавшихся крови лечебных пиявок, получая питательный коктейль для проголодавшегося графа Артемия…

– Мотор! – с энтузиазмом вскричал Смеловский, оборвав мои несвоевременные фантазии.

– Сам мотор! – огрызнулся хмурый Саша.

– Я хотел сказать: «Начали!» – объяснил Макс.

– На старт, внимание, марш! – восторженная мамуля громко хлопнула в ладоши.

– Предполагается, что по этой команде я должен куда-то бежать? – желчно спросил Зяма из своей засады.

Снималась драматическая сцена выхода Черного Барина из сырой земли. Зяма, изображающий графа Артемия, должен был выбраться из могилы, сверкнуть в лунном свете красными очами и саблезубыми клыками, тряхнуть черным шелковым плащом и демонически захохотать.

– Нет, бежать – это несолидно! – возразил Смеловский. – Ты же вампир благородных кровей, а не гарлемский стайер! Ты должен гордо восстать и величаво выступить!

– Мне бы величаво не вступить! – пробурчал в ответ Зяма.

Я хихикнула. В качестве неухоженной могилки у нас выступал земляной холмик, скрывающий под собой старую выгребную яму. В лунном свете поросшая сорной травой выпуклость смотрелась весьма интригующе, вдобавок сверху насыпь давным-давно была накрыта подобием шалаша из старых досок. В свое время это было сделано для защиты экс-сортира от несанкционированного доступа – чтобы маленькие детки Зяма и Дюша, заигравшись на огороде, не провалились в гадкую яму. Прошло немало лет, дощатая крыша частично сгнила, частично развалилась, уцелевшие доски торчали кривым костяком и выглядели довольно пугающе. Окружающие холмик огородные грядки образовывали подобие заброшенного погоста.