Сеанс мужского стриптиза
Шрифт:
– Эту – да! – не колеблясь, ответила обычно кроткая мамуля.
– Молодец, Дюха! – Зяма хлопнул меня по плечу. – Холмсиха ты наша! Все-таки поставила точку в деле об убийстве!
Дзынь! – мелодично звякнул его мобильник.
– Алло! – бодро отозвался братец. – О, дорогая! Конечно, узнал! Что ты говоришь, тебе не спится? Я сейчас же организую снотворное!
Зяма спрятал телефон в карман, невнятной скороговоркой сообщил, что его призывают неотложные дела, и удалился чуть ли не бегом.
– Похоже, моя мачеха
– Пустяки, пацан, не парься! – ободряюще сказал парнишке Анатоль.
Я внимательно посмотрела на него, и что-то такое беспокойно ворохнулось у меня в голове, как ящерица в лопухах. Какая-то важная мысль требовала, чтобы ее непременно обмозговали… К сожалению, острослов Смеловский спугнул ее глупой шуткой.
– Холмс дошел до точки, а Ватсон до ручки! – засмеялся он.
И я благополучно забыла, о чем хотела поразмыслить.
Глава 20
Макс и Саша укатили рано поутру, им нужно было выходить на работу.
– Растрачивать свой творческий потенциал на изготовление скучных новостей и пошлой рекламы! – с надрывом пожаловался Смеловский.
Максу очень не хотелось прерывать на полпути работу над нашим роскошным мистическим триллером. Я вполне могла его понять: мне тоже хотелось окончательно завершить свое расследование. Хорошенько выспавшись и отдохнув, я поняла, что в истории остались белые пятна. И самое крупное из них конфигуративно совпадало с внушительным силуэтом Анатоля!
– Дюшенька, ты куда? – сонно пробормотала мамуля, когда я выбралась из постели, вынужденно разделенной с родительницей.
По причине нехватки изолированных помещений летнюю кухню пришлось превратить в мужское общежитие со спальными местами на полу, а комнату с единственной стационарной кроватью джентльмены любезно уступили дамам.
– Нужно кое-что прояснить, – уклончиво ответила я.
– Да, действительно! – Маменька села в постели, протерла кулачками заспанные глазки и устремила на меня неожиданно острый взор. – У меня к тебе целая куча вопросов по существу дела!
– Ты имеешь в виду дело об убийстве Нины Горчаковой? Подожди немного и задашь свои вопросы списком, – попросила я, копошась в своей сумке. – Да куда же он подевался?
– Кто?
– Что! Я точно помню, у меня в сумке был рулончик упаковочного скотча! Ах, вот он, – я продемонстрировала мамуле широкое коричневое кольцо, похожее на браслет в стиле минимализма-примитивизма.
– И что ты собираешься упаковывать?
– Не что, а кого! – я наконец перестала суетиться и внимательно посмотрела на родительницу.
Она ответила мне тонкой улыбкой заговорщицы.
– Ты мне поможешь? – нимало не сомневаясь в ответе, спросила я.
– Конечно! – кивнула она. – А то я что-то засиделась без дела!
– Я бы даже сказала – залежалась! – хмыкнула я.
Мамуля уловила намек и быстро выбралась из постели. Наскоро одевшись, мы на цыпочках, как две балерины, просеменили в кухню.
– Ну? – прошептала мамуля, оглядев лежбище на полу.
Я поняла, что она спрашивает инструкции.
– Где Анатоль? – прищурилась я.
Зяма дома не ночевал, остался у своей новой крали, а Макс и Саша уже уехали, так что народонаселение мужской ночлежки уменьшилось вдвое. Под одеялами сладко дрыхли папуля, Анатоль и Пашка. Все трое укрылись с головой, образовав на полу подобие горной гряды с тремя разновеликими хребтами.
– Анатоль там, где самая большая гора! – уверенно ответила мамуля.
Самая большая гора высилась с левого края, под окном.
– Отлично! – пробормотала я, подбираясь поближе.
Тихо-тихо, почти не дыша, я стянула со спящего одеяло и обнажила размеренно похрапывающего Анатоля. Впрочем, на нем были трусы.
– Начало многообещающее! – ехидно заметила мамуля. – А что будет дальше?
– Дай мне полоску скотча, – попросила я.
Совсем забыла, с каким душераздирающим скрежетом разматывается липкая лента! Мамуля рванула хвостик, как чеку гранаты, и звуковой эффект получился почти как при взрыве!
Храп и сопение как отрезало, спящие мигом проснулись. Причем если папуля и Пашка просто высунули из-под одеял взлохмаченные головы, то Анатоль, которого я заранее лишила покровов, вскочил на ноги, точно подброшенный пружиной, и сразу же принял боевую стойку. Он явно не успел понять, что происходит, но уже приготовился сражаться.
– Э-э-э… Вот! – осознав, что натворила, виновато сказала мамуля, протягивая мне длинную полосу скотча.
Я косо глянула на нее и приняла отчаянное решение. Эх, была не была!
Стиснув зубы и зажмурившись, я молниеносно сдернула с Анатоля трусы!
– Какого хрена?! – с изумлением молвил он и тут же прикрылся ладошками, как застенчивая купальщица.
– Уже никакого! – с сожалением молвила мамуля.
Однако продолжения беседа на хреновую тему не получила. Я сцапала липучку, болтавшуюся над моим плечом, и, воспользовавшись замешательством Анатоля, ловко обмотала его скотчем поверх ладоней, притиснутых к самому дорогому.
Куска липкой ленты хватило всего на полтора витка – наш культурист оказался несколько широковат в бедрах. Трудно было надеяться, что скотч крепко-накрепко склеит руки силача, но я твердо рассчитывала на его скромность. Он, конечно, может порвать скотчевые путы, но вряд ли захочет предстать перед всей честной компанией в чем мать родила!
Анатоль действительно потерял всякое желание размахивать руками, а заодно и дар речи. Только изумленно таращил на меня синие делоновские глаза.
Зато заговорил папуля.