Сеанс в Преисподней
Шрифт:
– Так у тебя получилось или нет?
– Да, всё получилось, пап. Дослушай. Надо же всё по порядку.
«Ох уж этот порядок».
Рома нашёл в себе силы и больше не перебивал.
Ника откинула прядь красных волос, упавшую на лицо, и продолжила:
– Так вот, мы легли, Алёна потушила свет. Ещё минут тридцать мы болтали. Я, если честно, боялась уснуть раньше неё, потому что меня очень клонило в сон. Но мне было так интересно, что просто капец! – последнее слово она проговорила чуть громче и тут же огляделась по сторонам. Никому не было дела до её россказней, и, осознав это, Ника продолжила. – Наконец
Подошла официантка и расставила на столе морс, роллы и стандартный набор к ним. Дождавшись её ухода, Рома с Никой достали палочки из бумажной упаковки и закинули в рот по роллу.
Продолжила Ника уже с набитым ртом, отчего выглядела комично:
– Потом началось самое интересное. Естественно, я не знаю, сколько времени прошло, прежде чем мне начал сниться сон. Точнее, как я сейчас понимаю, это был не мой сон, а Алёнин, потому что…
– Потому что ты поняла, что ты именно во сне и сон этот не твой. Ты как бы следишь за происходящим со стороны, но осознаёшь, что это нереально. – Рома понимал, Ника не сможет сформулировать свою мысль более точно, поэтому решил вмешаться.
– Да, вот именно! Откуда ты знаешь? Это было… Это было словно…
– Словно ты смотришь 3D-кино, но только очень 3D. Я прав?
– Да! – восторженно воскликнула Ника. – Именно так всё и было. Я даже помню, как я офигела, когда поняла это всё. Ты стоишь, наблюдаешь, как происходит всякая белиберда, но не удивляешься этому, как было бы в своём сне, а как бы наблюдаешь со стороны. Это капец как прикольно.
«Да уж, прикольно. Знала бы ты, доча, что я узнал, когда очутился первый раз в чужом сне».
Вероника на время утихла, закинула в рот очередной ролл, и от удовольствия её губы растянулись в улыбке.
– М-м-м… Как вкусно. Я и не знала, что так проголодалась.
Роме тоже нравилась еда.
– Да, роллы здесь и впрямь неплохие. Ты запомнила, что было в том сне? Во сне Алёны.
Ника прожевала, затем отец с дочерью запили японскую еду морсом и, удовлетворённые, продолжили беседу.
– Папа, это был полнейший трэш. Там такая чушь была. Я, конечно, понимаю, что сны – это всегда ерунда всякая, но когда это чужой сон, да к тому же ты понимаешь нереальность происходящего, это… это…
– Капец? – вставил Рома.
Ника рассмеялась и прикрыла рот, что бы не выплюнуть еду.
– Да. Это полный капец. В общем, всё началось с колеса обозрения. По-моему, это был наш Севастопольский парк, где Панорама. Только колесо было очень высокое. Сначала Алёна меня не замечала. Она стояла возле колеса обозрения и смотрела вверх. Причём, когда я туда смотрела, оно словно уходило в облака – настолько высокое было. Затем Алёна села в кабинку, и колесо понесло её наверх. Я решила – а к тому времени уже поняла, что это сон – тоже прокатиться в одной из кабинок, следующей за Алёниной. Потом мы поднимались, я всё пыталась не потерять её из виду, а она оглядывалась по сторонам.
Рома снова вмешался:
– И когда ты поняла, что это не твой сон, а её?
Алёна задумалась, но ненадолго.
– Да говорю же, практически сразу. И ещё раз убедилась в этом, когда мы достигли верхней точки. Алёна встала с сиденья, и вдруг у неё за спиной появился парашют. Я испугалась, потому что прыгать с такой высоты неразумно, и посмотрела вниз. Оказалось, что мы на очень большой высоте. Я не знаю, как выглядит город, если подняться на высоту, с которой прыгают с парашютом, но почему-то поняла, что мы уже достигли этой высоты. Алёна приготовилась к прыжку. Она подошла к краю кабинки и отстегнула защитную цепочку. Я тогда подумала: если она прыгнет, то мне тоже надо, и тогда решила проверить, нет ли у меня парашюта. И представляешь, он оказался у меня за спиной!
– Представляю.
Ника не обратила внимания на слова отца и продолжила:
– Тут я точно поняла, что это не мой сон. Я подумала, с чего это мне думать о парашютах. А вот у Алёны брат постоянно прыгает, он парашютным спортом занимается и не раз говорил ей, что пора тоже начинать. Я заподозрила, что она часто об этом думает, а потому и сны такие снятся. Я не знала, как проверить свою теорию, но решила просто плыть по течению.
Ника на время затихла. Затем сделала глоток морса и, несколько отклонившись от темы, спросила у отца:
– Как думаешь, это нормально, когда во сне ты можешь рассуждать? То есть я чётко помню, как анализировала: почему, что и как. Как считаешь?
Рома прекрасно понимал дочь, но от прямого ответа уклонился.
– Не совсем нормально, но почему бы и нет? Так-то и в чужом сне оказаться не совсем нормально.
Ника вытерла губы салфеткой.
– Тебя что, всё это не удивляет? – спросила она.
«Нисколько».
– Конечно, удивляет, но я об этом читал, в некоторых книгах описаны похожие случаи.
«Опять враньё, о подобных случаях я точно не читал».
И тут глаза Ники широко раскрылись. Её лицо засияло, словно новогодняя ёлка.
– Папа, может быть, у меня такая суперспособность? Типа как в фильмах. Представляешь, я могу проникать в чужие сны. Вот это да!
Надо же, а ему в голову ни разу не приходила такая мысль. Некоторое время Рома вообще считал это проклятьем. Может, причиной тому послужил первый сон, в который он проник?
Да, похоже, именно так и было.
– Ну, ну, – попытался успокоить он дочь. – Давай-ка поаккуратнее там со своими идеями. Ещё непонятно, может, это вообще случайно получилось. Или вовсе не сон Алёны был, а твой.
– А нет! – сказала Ника, махнув рукой в сторону, будто отмахиваясь от назойливой мухи. Очевидно, она была уверена в своей правоте. – Я спросила утром у Алёны, как бы невзначай, что ей снилось. И представляешь, она рассказала историю – точь-в-точь ту, что я видела.
«Значит, Ника унаследовала мои таланты».
– Надеюсь, ты ничего не рассказала ей? – настороженно спросил Рома.
– Нет, нет. Конечно, всё как ты учил. Хотя мне очень хотелось. Она видела меня во сне, сама призналась. Но даже не заподозрила, что я её сон тоже видела.