Себ
Шрифт:
Джулия взяла зеркальце и проверила, посматривает ли Торнберри в ее сторону. Мужчина действительно заинтересовался и бросал заинтересованный взгляд в сторону Джулии.
– Кажется, один наклюнулся.
– Сказала Джулия Елене.
– Слева от меня сидит Торнберри с семьей. Только не пялься на него откровенно.
– Я так и думала, что мне достанется этот поросенок Пирс. Как я буду с ним кокетничать, не представляю? У меня даже аппетит пропал.
– Да подожди ты, нам еще добиться их надо, а мы уже говорим об этом, как о свершившемся факте.
– Вот где справедливость.
– Так, Елена, вино больше не бери, налегай на закуску.
Джулия заметила, как раскраснелись щеки подруги и заблестели глаза. Елене алкоголь больше был не нужен.
Оркестр замолчал, и начались песни, все с той же патриотической направленностью. Художественная ценность этих произведений была никакая, и девушкам было невыносимо скучно сидеть на этом концерте. Торнберри прекратил высматривать Джулию, потому что его жена обратила на это внимание. Пирс так и сидел на своем месте, как старый жаб, которому было лениво вертеть своей головой, не то что разглядывать красивых женщин.
– А напиться было бы прикольно.
– Сказала Елена.
– Я ведь последний раз веселилась в Валгалле.
– Она замолчала.
– Как давно это было. Как-будто в прошлой жизни.
– Я тоже веселилась в последний раз в Валгалле, и мне кажется, что это было не со мной.
После песен начался показ документально-пропагандистского фильма про боевые подвиги солдат в Сибири. Джулия встряхнулась. Ведь именно там сгинул Себ. В душе вспыхнула надежда увидеть его, хоть каким-нибудь образом, хоть убитым, лишь бы знать наверняка.
Видно было, что бои в кадре были постановочными. Слишком лихо солдаты стреляли из оружия, чтобы поверить в это. Вертолеты утюжили леса ракетами, орудия отправляли во врага тонны снарядов, и все это под бравурную музыку военного марша. После боев стали показывать вручение наград солдатам и офицерам. Были среди них раненые, в бинтах, были и безногие, и безрукие. Их подвиг подавался как единственно возможное поведение человека в военных условиях. Лицо одного из офицеров, покрытое шрамами зацепило Джулию. Его глаза. Они резанули по душе таким знакомым взглядом, что Джулия сбилась с дыхания. Лицо мелькнуло буквально на секунду и пропало. Как глаза у этого человека были похожи на глаза ее мужа. Джулия верила, что это было простое сходство, но как сильно оно затронуло ее душу.
Всё ушло куда-то на задний план. Звуки стихли, лица превратились в картонки декораций, а в голове только эти глаза, которые вытянули с самого дна памяти порядком забытые воспоминания. Вся жизнь, связанная с Себастиеном, начиная с момента, когда она знала его мальчишкой, до того дня, когда он ушел на работу и не вернулся, пронеслись перед ней.
– Эй, Роуз, что с тобой?
– Голос Елены донесся издалека.
– Все нормально, все нормально.
– Проговорила она скороговоркой.
– Так, показалось немного.
– А я подумала, что тебя затронул этот фильм. Смотри, не ты одна такая.
Джулия огляделась. Женщины, девушки, вытирали платочками глаза. Парни и мужчины делали это украдкой. В Гонолулу тоже пришла смерть, и у многих из приглашенных на этот концерт погиб кто-нибудь.
– А сейчас, мы выслушаем тех, кто хлебнул военного горя сполна, но не потерял духа, не сломился перед невзгодами, и даже наоборот, стал крепче. Именно такие люди сейчас нам нужнее всего. Их опыт станет базой для построения нашей армии, по силе духа сравнимой с армиями великих полководцев прошлого. Встречайте!
– Конферансье махнул за сцену, приглашая войти.
Пятеро мужчин, в парадной форме, на которой висели награды, вышли на сцену. И среди них оказался тот, кого показывали несколько минут назад в фильме. Джулия узнала его по шрамам, но с такого расстояния она не могла почувствовать его взгляд.
– Это наша опора, это наш фундамент, на котором мы построим великое будущее.
– Представил их конферансье.
Далее последовали титулы и награды, каждого из приглашенных.
– О своих подвигах, наши герои расскажут сами.
Конферансье представил первого военного. Ему вручили микрофон. Военный был оратором не ахти. Было ясно, что он заучил речь, и когда от волнения он забывал слова, то начинал говорить своими, с трудом подыскивая нужные. Джулия ждала, когда слово дадут последнему военному. Очень хотелось услышать его голос. Разум Джулии говорил, что это никакой не Себастиен, но в душе теплилась такая надежда, что верилось в это против всех доводов.
– Капитан Марк Макинли, участвовал во многих сражениях, и в одном из них, раненый, без сознания, попал в плен к повстанцам. Можно было подумать, что судьба его решена, но..., впрочем, он сам все расскажет.
Конферансье передал микрофон Себу. Тот откашлялся и заговорил. Джулия почувствовала, как рассудок постепенно покидает ее. Этого не могло быть. Голос принадлежал ее мужу. Не могло быть таких совпадений, если это только не игра воображения. Он говорил, а Джулия помнила каждую его интонацию.
В нос ударил сильный запах аммиака.
– Ей уже лучше?
До Джулии донесся женский голос. Девушка открыла глаза, к своему удивлению обнаружив себя на полу, в окружении неизвестных людей. Кроме Елены, которая со страхом смотрела на нее.
– Мне лучше.
– Джулия попыталась приподняться.
Голова кружилась. Руки подхватили ее, и помогли удержаться.
– Вы кого-то потеряли на войне?
– Спросила ее пожилая женщина в строгом платье.
– Нет.
– Тогда у вас очень впечатлительная натура. Перед такими мероприятиями вам надо обязательно принимать что-нибудь успокоительное.
– Спасибо, так и поступлю.
– Джулия потерла лоб и виски, чтобы остановить головокружение.
– Кто-нибудь, принесите девушке сладкий кофе, это ее взбодрит.
– Распорядилась пожилая женщина.
– Спасибо, мне уже лучше. Лучше я отправлюсь домой и там отлежусь.
Елена не выпускала руку Джулии из своей. Джулия ступала неуверенно и могла запросто споткнуться.
– Джулия, скажи честно, что с тобой случилось? Никогда бы не подумала, что ты такая впечатлительная. Я всегда считала, что у тебя стальные нервы.