Седая весна

Нетесова Эльмира Анатольевна

Михаил порадовался молча за своих земляков. А вечером, подойдя к открытому окну, увидел Васю с Катериной. Те грядки поливали.

— Здравствуйте, соседи! — сказал Михаил, улыбаясь. Вася первым кивнул головой.

— Вы уж извините за недоразуменье. Скажите, сколько мы вам должны за потраву? Рассаду я вам куплю и привезу! — пообещал Селиванов.

— Коль рассаду купишь, о каких деньгах говоришь? На соседях не наживаются. Давай поправь оплошку. На том помиримся! — пообещал Василий.

Утром родственники привезли рассаду огурцов и помидор. Михаил вместе со всеми

вышел в соседский огород. Вынес поломанную рассаду, заменил на новую.

— А ты — нашенский человек. С чего ж это тебя приезжим посчитали? — удивлялся Вася.

— Рассказали или вспомнил? — спросил Михаил.

— А чего тут мудрого? Тебе подсказывать ничего не привелось, сам сумел все путем сделать. Хоть и говорят, что вы северяне, выходит, и там наши прижились.

— Северянами не все по своей воле стали. А и вживались вынужденно. Зато вернуться сумели! Домой!

— И слава Богу! Отходи от холодов! Душой и телом. Все ж среди нас — своих, это проще. Коли что понадобится подсобить, приходи, не гнушайся! Мы, конечно, с виду корявые. Бывает, натура осечку дает. Особливо когда нас задевают, — глянул на окно столовой Михаила и продолжил: — А все ж людей чувствовать не разучились, сохранили, сберегли тепло. Его и па тебя хватит. С приездом, сосед! — подал жесткую руку Вася и улыбнулся по- детски озорно и чисто…

Глава 4 ВЕДЬМА

В этот дом милиция заходила так часто, что соседи давно перестали удивляться их приездам.

Постучав кольцом в калитку, дергали шнур колокольчика на двери и кричали требовательно:

— Ульяна! Выходи! Иначе выведем!

— Чего надо? Зачем закатились? Я вас не звала! Уходите с подворья! — открывала двери круглая, как луковица, старуха. И, напирая па милиционеров толстым животом, выдавливала их с крыльца. — Чего засвербело? Что вас точит, окаянные?

— Опять врачи на тебя жалуются! Всю клиентуру у них поотшибала! Всех переманила! Доктора вовсе без дела пооставались, голоднее дворняг. А ты жиром заплыла! Нехорошо! Они в институтах мучились! А ты, дремучая, весь люд к себе сгребла! Совести никакой!

— Народ теперь сам понял, кто лечит, а кто калечит. Сам выбор делает. И никто ему не укажет. Укатили ваши денечки нас — лекарей, под микитки хватать и в каталажку волочить. Нет у вас таких прав, А и врачам на себя посмотреть надо. Лечить навовсе не умеют. Оттого не идут к ним люди. И вы не подмога. Силой к врачам не затянете. Я вон никого не зову к себе. Сами находят и просят подмочь! Да кто ж откажет живой душе?

— Ульяна! Все знаем! Но ведь нельзя так! К тебе уже со всей России едут. А от них свои горожане отворотились. Хоть немного оставляй докторам! Им ведь тоже жить надо!

— А что поделаю? Ить лечат без души!

— Смотри, опять к тебе прикатили. На машине! К врачам даже свои пенсионеры не заглядывают,

— Ты лучше с кажи, у твоего Саньки лишаи прошли? — перебила лейтенанта старуха.

— Все до единого! Уже и следов нет. Цыпки тоже пропали после того заговора!

— А чего ж мазь не помогла, какую доктор прописал? Ты за нее полполучки

отдал, а меня не минул. Так и другие, — вздохнула Уля и пошла навстречу приехавшим: — Ну, вот уже и на своих ногах ходишь, голубчик мой! Как обещала, так оно и вышло! Заходи, касатик! Гляну твои ножки резвые! — взяла за руку деда лет восьмидесяти. Он выпрямился. Не хотелось рядом с Улей сутулиться и скрипеть старыми костями. Шел молодцем. Хотя одной рукой все еще за спину хватался.

— Ну да приводите своих мальцов, коль нужда достанет. Подмогу! Только не дозволяй своему Сашке с собаками и котами лизаться. Не то опять глистов насобирает, — повернулась Уля к лейтенанту милиции на минуту и повела в дом старика.

— Ведьма, не бабка! Ну что можем сделать? Запретить не имеем права! Да и сами к ней обращаемся, когда прижмет. Весь город здесь перебывал. Скольких заново жить заставила. Совестно мне здесь по слову начальства появляться, но что сделаешь? Служба собачья, — сетовал лейтенант, уходя, своему напарнику.

— Это о ней небылицы ходят, вроде умеет бабка все болячки лечить? — спросил прапорщик.

— О ней! Я и сам поначалу сомневался! Послушал наших ребят, думал спьяну набрехали, вроде старуха у нашего Генки сумела все раны даже без следов залечить. А он из Чечни вернулся. Так своими глазами убедился. И Игоря от пьянки отворотила. Насовсем. Не то выпивать, нюхать не может.

— Несчастный! За что сам себя наказал?

— Баба стерва вынудила. Разводом стала грозить. Потом к Ульяне привела. Ну, Игорь не поверил. Да бабка хитрой оказалась. Посадила к печке спиной. Топку открыла. Перед глазами свечу поставила. И давай заговаривать, молиться об очищении души. У Игоря поначалу ни с хрена слезы потекли. Потом в сон свалило. Прямо на скамью упал. Когда очнулся, бабка вокруг его головы свечку обнесла. И все! От вида спиртного его трясет. Уже четвертый год ни капли в рог не берет. Вот и не поверь…

— Не-е, я на такое не пойду! Что за жизнь всухомятку? Без праздников и выходных — скучно. Тут, как ни крути, без бутылки не обойтись.

— Да ладно б только это! Она моего брата вовсе перелопатила. Он раньше любого на мослы мог разложить. Иногда, правда, бабе вламывал. Она ему Улей грозить стала. И сходила. С того дня я его не узнаю. Он своей бабе не харю, сапоги чистит. Во, дожил, вконец испозорился, дурак!

Об Ульяне знал весь город. О ней ходили самые нелепые и немыслимые слухи и легенды. Одни называли бабку чудесной знахаркой, другие — ведьмой. Были даже те, какие утверждали, клялись, что своими глазами видели Ульяну летающей в ступе, с помелом и кочергой в руках.

— Выходит, у нас в городе есть свой НЛО и ее на парады вперед всех выпускать можно, чтоб наперед военных летела. А со зрителей, особо с иногородних, и с гостей за зрелище бабки брать в валюте — в долларах. Где им еще так повезет живую ведьму увидеть? — смеялись горожане.

— Ты хохочи, хоть уссысь, а я точно знаю, что эта бабка — ведьма! Ее на кладбище ночью видели много раз!

— Городские лешаки?

— Хрен там! Бомжи и сторожа, люди!

— Что ж она делала на погосте?