Съеденные
Шрифт:
– Это парень, которого мы поместили в ее спальню, - сказал Джонни.
– Что насчет него?
– потребовал Роберт.
– Он пытался убежать, - солгал Джонни. Тэмми не стала этого отрицать. Вместо этого она позволила своему брату продолжать лгать ради нее.
– У нее не было выбора...
– настаивал он.
– Где он сейчас?
– спросил Роберт.
– Он в спальне...
– сказал Джонни.
– У нее не было выбора...
Роберт зарычал, протискиваясь мимо своих детей, чтобы посмотреть, что случилось. Он знал, что единственный способ узнать наверняка - это увидеть все своими глазами.
Глава 9
Тэмми
Джонни сидел с ней.
– Все будет хорошо, - сказал он ей.
Дверь открылась, и на пороге появились Роберт и Андреа. Оба они выглядели сердитыми.
– Мне очень жаль, - сказала им Тэмми.
Роберт ничего не сказал. Он пересек комнату и направился к ней в два шага. Он поднял руку высоко в воздух и с силой опустил ее на лицо Тэмми, заставив ее закричать от боли.
– Не прикасайся к ней, черт возьми!
– прошипел Джонни.
Он вскочил со своего места, сжав кулаки, как будто был готов нанести ответный удар.
– Прекрати это!
– закричала Андреа из дверного проема, где она оставалась.
– Это не конец света. Я еще не приступила к мясу... Ничто не было потрачено впустую. Я уверенa, что смогу что-нибудь спасти.
– Что с тобой не так?
– спросил Роберт.
– Он пытался убежать, - сказала Тэмми, сдерживая слезы.
– Чушь!
– закричал ее отец.
– Мы видели, что ты сделалa. Он не пытался бежать, да и не стал бы... Не в тo время, пока у тебя был полный рот, - oн выглядел так, как будто хотел ударить ее снова.
– Или это сделал ты?
– спросил он Джонни, который все еще стоял рядом с ним, готовый нанести удар.
– Пошел ты!
– прошипел Джонни.
– А где ты был прошлой ночью? Путешествуешь за большим членом? Ты просто позор.
– Я не гей! Сколько раз я должен повторять тебе это?
– Докажи это!
– Роберт сплюнул в ответ.
– Докажи мне, что ты мужчина.
– Что?
Роберт схватил Тэмми за волосы и поднял ее на ноги. И Джонни, и Андреа кричали ему, чтобы он остановился, но он этого не сделал. Он толкнул ее на стол и стянул с нее джинсы быстрым, сильным движением свободной руки.
– Я сказал, докажи мне, какой ты на самом деле мужчина, - прошипел он, и в его глазах горели чистая ненависть и зло.
Тэмми закричала:
– Отвали! Пожалуйста! Мне очень жаль!
– Шшш, - Роберт поднял ее голову со стола и резко опустил обратно, заставив ее замолчать. Он снова обратил свое внимание на Джонни: - Ну, парень, чего ты ждешь? Присунь ей. Давай же! Посмотри на эту тугую, хорошенькую маленькую пизду... Разве она не возбуждает тебя? Не просто пялься на нее... К черту это!
– потребовал он.
Удерживая ее голову прижатой к столу одной рукой, он другой оттянул трусики в сторону, открыв Джонни ее влагалище.
Джонни закричал. Не из страха, а скорее из ненависти к своему отцу. Он повернулся и выбежал из комнаты, надеясь, что Андреа уговорит Роберта утихомирить его гнев.
– Роберт, пожалуйста...
– сказала Андреа, - Ты нас пугаешь... Пожалуйста...
– Без яиц, - прошипел Роберт.
– И он говорит, что он не педик?
– Роберт, пожалуйста...
– продолжала Андреа.
– Заткнись, шлюха. Что-то внутри тебя... Что-то... Ты сделал что-то, что сделало его таким. Что-то сломало его, пока он варился в тебе. Надо было, блядь, наступить на этого маленького засранца, как только ты его выплюнулa. Должен был. Все еще должен. Сделать нам всем одолжение. Одним ртом меньше, который нужно кормить, - cвободной рукой он потянул за пояс, пока тот не расстегнулся. Быстрая возня с пуговицами на его темно-синих джинсах, и через несколько секунд он выпустил свою эрекцию.
– Посмотри на эту маленькую пизду...
– продолжил он, - нужно быть педиком, чтобы не хотеть трахнуть ее.
Тэмми взвизгнула от боли, когда ее отец глубоко вошел в нее. Андреа отвернулась, не в силах смотреть, что делает Роберт. Роберт начал входить и выходить из своей дочери, но вместо этого продолжал наблюдать за Андреа:
– Помнишь, как мы это делали?
– спросил он.
– Помнишь, на что это было похоже? Ты чувствуешь себя мокрой или все еще сухая, как кость? Нужно, чтобы я снова плюнул на нee? Девочки... Какой смысл в дочери, если не в этом? Ты и твоя разбитая пизда... Ни на что не годная... Сухая, как в пустыне. Ты будешь продолжать смотреть или разберешься с ужином? Уберешь за тем, что натворила ваша дочь? Беги и дай мне закончить преподавать ей урок, - прошипел он, как одержимый, сильно толкаясь с каждым произнесенным предложением.
Андреа повернулась и выбежала из комнаты, заливаясь слезами. Она знала, что сейчас нет смысла пытаться уговорить его. Она знала, что, попав в такое настроение, его уже не переубедишь. Вы просто должны были позволить ему делать то, что он хотел, иначе тоже почувствуете его гнев.
* * *
Джонни ворвался в столовую и захлопнул за собой дверь. Не тратя времени на то, чтобы оглядеть комнату, он изо всех сил ударил кулаком по стене - в его сознании штукатурка была его отцом. В его сознании трещина в штукатурке была трещиной на лице его отца. Кровь с костяшек его пальцев тоже принадлежала его отцу - в его хрупком сознании. Он снова ударился о стену. И еще раз. Каждый удар усиливал его разочарование и гнев из-за того, что он не мог противостоять собственному отцу. Он знал, что кто-то должен был это сделать. Он знал, что кто-то должен поставить его на место. Ради семьи. Он просто хотел быть достаточно сильным. Он снова замахнулся на стену и внезапно замер, когда что-то в комнате привлекло его внимание. Он медленно повернулся лицом к столу в столовой; большому дубовому столу в центре комнаты с достаточным количеством стульев вокруг него, чтобы усадить всю семью.
На столе, с двумя высокими свечами по обе стороны от нее, лежала Шарлотта – обнаженная, связанная наручниками, удерживающими ее запястья и лодыжки, - во рту у нее был кляп, а макияж размазался по ее хорошенькому личику от слез страха, которые неудержимо текли из ее глаз.
Он бросился к ней и плюнул ей в лицо.
– Это твоя вина, - прошептал он, чтобы не предупредить остальных членов своей семьи о том, что он разговаривает с ужином, - если бы мы не подобрали тебя и твоих друзей... Если бы мы не...
– он замолчал и просто уставился на ее обнаженное тело, внезапно охваченный вожделением.
– Я не гей!
– прошипел он на нее, как будто это она в первую очередь назвала его.
– Я не такой.