Сэди после смерти
Шрифт:
В: Он ваш семейный врач?
О: Я до этого в глаза его не видел. Я живу в двух шагах от его приемной, прямо за углом. Я только потому к нему и пошел, что это рядом. Он перебинтовал мне лодыжку, но лучше не стало. Я так и не могу ходить, совсем как калека. Я попросил выписать мне счет и сказал, что заплачу сразу, как только у меня появятся деньги. Потому-то я и назвал свои настоящие имя и адрес. Я и не собирался его обманывать. Я знаю, что поступил плохо, но… я неплохой человек.
В: Когда вы узнали, что миссис Флетчер умерла?
О: По дороге домой от доктора купил газету, и там про
В: А до этого вы не знали?
О: Я не знал, насколько это было серьезно.
Глава 4
Во вторник 14 декабря – в первый из двух выходных Кареллы на той неделе – ему домой позвонил Джеральд Флетчер. Карелла был очень удивлен, поскольку его номер не значился в телефонном справочнике Риверхеда, и он знал, что никто в участке не дал бы его домашний телефон постороннему.
– Мистер Флетчер, а как вы узнали мой номер?
– У меня есть приятель в прокуратуре.
– Гм-м… ну ладно. Что вам от меня нужно? – не слишком любезно спросил Карелла.
– Извините, что побеспокоил вас дома…
– Да, это мой выходной, – подтвердил Карелла, отлично сознавая, что его слова звучат грубо.
– Я хотел извиниться за вчерашнее, – сказал Флетчер.
– Ах, вот оно что…
– Я знаю, что вел себя отвратительно. Вам, полицейским, надо было выполнять свою работу, а я… ни в коей мере этому не способствовал. Я пытался понять причину такого поведения с моей стороны, и единственное, что приходит в голову, так это то, что я, видимо, был в шоке. Я не любил свою жену, это правда, но когда я нашел ее мертвой… да еще в таком виде… наверное, у меня не такие крепкие нервы, как мне казалось. Извините, если я доставил вам какие-то неприятности.
– Никаких неприятностей не было, – заверил его Карелла. – Вам, конечно, сообщили, что…
– Да, вы поймали убийцу.
– Да.
– Это была быстрая и достойная восхищения работа, детектив Карелла. И я чувствую себя еще более неловко от того, что вел себя так по-идиотски.
– Ну… – промямлил Карелла, и оба замолчали.
– Пожалуйста, примите мои извинения, – наконец сказал Флетчер.
– Да, разумеется, – смутился Карелла.
– Я подумал: может быть, вы свободны сегодня во время ленча?
– Вообще-то я собирался пройтись по магазинам за рождественскими подарками. Мы с женой вчера составили список, и я…
– А в центр вы не поедете?
– Да, но…
– Может быть, вам удастся совместить и то и другое?
– Послушайте, мистер Флетчер, – сказал Карелла, – я понимаю, что вы чувствуете себя неловко из-за вчерашнего, но вы уже извинились, и, поверьте, этого вполне достаточно. Очень любезно с вашей стороны, что вы позвонили, решиться на это было нелегко…
– Почему бы нам не встретиться в час дня в «Золотом льве»? – предложил Флетчер. – Беготня за рождественскими подарками утомит кого угодно. Небольшая передышка вам не повредит.
– А… где находится «Золотой лев»?
– На углу Джунипер и Хай-стрит.
– Так это в центре? Рядом с уголовным судом?
– Совершенно верно. Значит, вы знаете, где он…
– Да, знаю. О'кей.
– Отлично. Буду ждать.
Карелла
Когда Карелла вошел, Гроссман сидел, прильнув к окулярам микроскопа. Не поднимая головы, он сказал:
– Садись, Стив, я сейчас закончу.
По-прежнему не глядя на него, Гроссман продолжал вертеть настройку объектива, время от времени делая пометки в блокноте. Карелла сел, с удивлением размышляя: как Гроссман узнал, что это именно он? По звуку шагов? По запаху лосьона для бритья? До этого он и не подозревал, что детектив-лейтенант Сэм Гроссман в своих очках с толстыми линзами, с холодными голубыми глазами, скуластым лицом и строгим отрывистым голосом на самом деле был Шерлоком Холмсом с Бейкер-стрит, 221-Б, способным узнавать человека, даже не взглянув на него. Этот потрясающий фокус Гроссмана мучил Кареллу целых пять минут. Наконец Гроссман оторвался от микроскопа и протянул Карелле руку.
– Ну, выкладывай, что привело тебя на восьмой круг ада?
– Откуда ты узнал, что это я?
– Что-что? – переспросил Гроссман.
– Я вошел в комнату, а ты, не поднимая головы, сказал: «Садись, Стив, я сейчас закончу». Как ты определил, что это я?
– Ага, – с загадочным видом сказал Гроссман.
– Нет, серьезно, Сэм, у меня из-за этого уже шарики за ролики заехали.
– Ну что ж, вообще-то это довольно просто. – Гроссман улыбнулся. – Обрати внимание, сейчас без двадцати пяти час. Минуя зенит, солнце осветило окна лаборатории, и его лучи, преломившись в оконных стеклах, слегка коснулись моих часов и отразились от них под углом, который нам ничего не стоит вычислить.
Карелла неуверенно кивнул.
– Кроме того, образец на предметном стекле этого микроскопа крайне светочувствительный, а это означает, что малейшее отражение любых лучей – гамма-лучей, ультрафиолетовых, инфракрасных – способно вызвать заметные изменения на предметном стекле даже за то короткое время, что я его осматривал. Добавь к этому температуру воздуха, которая, насколько мне известно, десять градусов ниже нуля, уровень загрязненности воздуха – совершенно недопустимый, что, впрочем, характерно для нашего города, – и ты сам поймешь, что этого вполне достаточно, чтобы мгновенно определить, кто пришел.
– Да? – с сомнением спросил Карелла.
– Точно тебе говорю. Впрочем, есть еще один важный фактор, и мы должны учитывать и его, если хотим иметь полное представление об этом процессе. Ты хотел знать, как я определил, что это именно ты вошел в лабораторию и подходишь к столу? Начнем с того, что я услышал, как открывается дверь…
– Да, но как ты узнал, что это я?
– О, это важнейший элемент, позволивший мне прийти к неизбежному заключению, что это…
– Да-да, что это?
– Маршалл Дэвис заметил тебя в коридоре и за полминуты до того, как ты вошел, заглянул ко мне и сказал, что идет Карелла.