Седьмая руна
Шрифт:
– Хорошо. В таком случае профессору вы объясните все сами! – Франсуаза крутанулась на каблуках и направилась в кабинет декана. – Заодно и замените меня на лекции!
По традиции кабинеты глав факультетов располагались в самой старой части здания. Стены, облицованные панелями из мореного дуба с золоченой резьбой, тяжелая мебель, шкафы, заполненные книгами с вычурными переплетами – все при входе в обитель хранителя знаний должно было вызывать священный трепет.
Но Франсуаза не раз бывала в кабинете, и к тому
– Господин декан, вы меня вызывали? – она спокойно прошла к столу, за которым сидел профессор Копен.
Лиловый ковер заглушал звуки шагов. При виде девушки декан привстал, но спохватился и снова опустился в свое кресло, подчеркивая, что разговор предстоит сугубо деловой.
– Мадемуазель д’Эгре, доброе утро, – кивнул декан.
В полутьме кабинета девушка наконец заметила Николя Камбера, вчерашнего виновника происшествия на кладбище. Юноша был очень бледен, а под глазами залегли темные круги. Он был так подавлен, что даже позабыл о хороших манерах и так и остался сидеть, когда девушка вошла.
– Присаживайтесь, – декан тем временем указал на свободный стул.
– Благодарю, – подхватив юбку, чтобы не помять ткань, Франсуаза присела на самый край и вопросительно взглянула на декана. – Чем обязана?
– Сегодня утром мне прислали протокол задержания мсье Камбера, – профессор кивнул на съежившегося адепта. – Ему предъявлены обвинения в несанкционированном использовании магии, осквернении могил и нарушении общественного порядка.
– Вот как? – Франсуаза с сочувствием взглянула на юношу. – Но думаю, мы сможем найти смягчающие обстоятельства? К тому же адепт Камбер помог мне…
– Вот об этом я и хотел с вами поговорить, мадемуазель! – перебил девушку декан. – Как вы знаете, женщинам запрещено проведение обрядов на кладбище!
– Да, но…
– А судя по показаниям адепта, вы заранее подготовили круг! Следовательно, собирались проводить обряд…
– Я действовала по просьбе представителя полисмагического управления, – возразила Франсуаза.
– Префекту об этом неизвестно, – декан переложил листы бумаги, лежавшие на столе. – Более того, в академию поступило предписание отстранить вас от занимаемой должности.
На нее словно вылили ушат ледяной воды.
– Что?! – надеясь, что ослышалась, Франсуаза впилась взглядом в самодовольно усмехающегося декана.
– Отстранить от должности. Женщинам не место на факультете некромантии, и, судя по тому, что вы вчера устроили на кладбище, я с этим полностью согласен!
– Я?! Устроила?! – от несправедливости обвинений горло перехватило спазмом, и голос сорвался на визг.
– Именно. Я ни за что не поверю, что у четверокурсника хватит сил и познаний поднять все кладбище.
– То есть вы считаете, что
– Я считаю, что вы не должны заниматься некромантией, мадемуазель. Вернитесь к отцу, выйдите замуж, и, наконец, займите место, предназначенное вам в жизни!
Каждое слово ощущалось как удар. Дыхание перехватило, а на глаза навернулись слезы. Понимая, что спорить бесполезно, Франсуаза встала. Мужчины остались сидеть, еще одно оскорбление, но она не обратила на это никакого внимания.
– Я не могу занять предназначенного мне места в жизни, – отчеканила она. – Потому что такие твердолобые самовлюбленные идиоты не дают мне сделать это!
– Что?! – взревел декан, вскакивая со своего места. – Да как вы…
– Смею? – перебила Франсуаза, криво улыбаясь. – Мне уже нечего терять, декан Копен. Своим решением отстранить меня от работы вы развязали мне руки, и теперь я могу сказать все, что я о вас думаю: вы – ничтожество! Вы заняли эту должность благодаря протекции, а не уму! А ваша привычка окружать себя теми, кто еще глупее вас, приведет академию к гибели!
– Да как вы смеете?! – взревел Копен.
Молния сорвалась с его пальцев, метя в девушку. Она отмахнулась от нее, словно от назойливой мухи. Заклинание отлетело и впечаталось в панель, оставляя уродливое пятно. Франсуаза надменно улыбнулась.
– У вас не хватает сил даже на это, профессор! – холодно заметила она. – И только что вы совершили покушение на дочь графа д’Эгре.
– Я… что… – от осознания того, что он натворил декан побледнел и рванул узел галстука. – Это был несчастный случай…
– Я так не думаю, а вы, Николя? – девушка обернулась к адепту, вжавшемуся в стул так, словно он хотел стать частью мебели.
– Я… я не знаю… но я думаю, господин декан… думаю вы… Можно я пойду? – Николя умоляюще посмотрел на Франсуазу.
Она усмехнулась.
– Идите, Николя. Вы достойный представитель этого факультета!
После этих слов юноша еще сильнее вжался в стул. Франсуаза с вызовом взглянула на мрачного как туча Копена. Он стоял, опираясь ладонями о стол, и молчал. Понимая, что разговор окончен, девушка холодно кивнула на прощание и вышла.
Собрав всю волю в кулак, она смогла с гордо поднятой головой пройти по коридору и спуститься с лестницы.
– Мадемуазель д'Эгре! Мадемуазель д'Эгре!
В ушах шумело, и она не сразу поняла, что обращаются к ней.
– Да? – как Франсуаза ни старалась, губы все равно подрагивали, но адепт этого не заметил.
– Профессор ле Шовен просил передать, что ждет доклад…
– Скажите ему, чтобы катился ко всем чертям!
– Но… – ошеломленно пролепетал юноша, шокированный не то отношением к профессору, не то словами, которые не должна употреблять женщина.