Седьмая руна
Шрифт:
Смахнув так некстати набежавшие слезы, девушка резко отвернулась и устремилась прочь. Прочь из этого места, где штаны и то, что в них, ценят гораздо больше, чем ум!
Проходя через ворота, она подняла голову. В глаза бросилась старая, давно выцветшая надпись: "Здесь и всюду", – гласили руны мертвого языка.
Франсуаза горько усмехнулась. Действительно, всюду будут считать, что ее место в аристократическом салоне, а не за кафедрой учебного заведения. Самое большее, ей позволят
Не сдержавшись, она всхлипнула.
Идущий рядом Бонни заскулил, преданно заглядывая в глаза.
– Ох, милый… – не обращая внимания на грязь и удивленные взгляды прохожих, она присела, обняла пса и разрыдалась, оплакивая свои разбитые вдребезги мечты.
– Мадемуазель д'Эгре?! – знакомый баритон прорвался сквозь пелену слез.
Франсуаза подняла голову и встретилась взглядом с темными глазами Этьена Богарне. В голове пронеслась мысль, что уж очень странное сочетание представляли собой эти глаза цвета расплавленного шоколада со светлыми, вопреки моде торчащими во все стороны волосами.
Сейчас на лице полисмага отражалось беспокойство.
– Что случилось? – он протянул руку, помогая подняться.
Франсуаза встала и по привычке отряхнула безнадежно испачканную юбку. Благо дождь давно прекратился, и жакет остался сухим, не считая нескольких пятен от слез.
– Ничего. Ровным счетом ничего, – девушка постаралась сказать это как можно более беспечно, но отчаяние все еще сдавливало грудь, и фраза прозвучала жалко.
– Вы плакали, вас кто-то обидел? – допытывался полисмаг, наплевав на приличия.
– Мне всего лишь указали на мое место, – при воспоминаниях об обиде Франсуаза всхлипнула, слезы опять брызнули из глаз. Она заморгала и спешно уткнулась в белоснежный платок, протянутый капитаном Богарне. – Простите, я не должна…
– Показывать свои чувства? – понимающе кивнул он.
– И это тоже, – девушка решительно вытерла слезы и задумчиво посмотрела на белоснежный батист, решая, стоит ли отдавать его хозяину в таком виде.
– Оставьте его себе, – великодушно разрешил Этьен.
– Спасибо, – Франсуаза спрятала платок за манжет. – Кажется, я вас задержала?
– Отнюдь, – на раскрытой ладони полисмага вдруг возникли два кубика льда. – Вот. приложите к глазам.
– О, – девушка осторожно провела по векам кончиками пальцев, – действительно опухли.
– Заверните лед в платок, – посоветовал Этьен.
– Спасибо. Хотя любой другой вместо того, чтобы создавать лед из воздуха, воспользовался бы заклинанием целительства.
– Я же говорил, что не силен в этом.
– А лед? Зачем он вам?
– Положить в бокал с виски, конечно! – Этьен улыбнулся. –
– Ничего… – она осеклась, вспомнив, с кем разговаривает. – Впрочем, вы все равно узнаете… я… меня отстранили от работы.
Вот и все. Она произнесла это вслух, но гром не прогремел, а земля под ногами не разверзлась. Напротив, солнце наконец-то выглянуло из-за туч, отражаясь в многочисленных каплях воды.
– Что? – Этьен ошарашенно взглянул на девушку. Бонни удивленно взвизгнул, вторя ему.
– Да, меня выгнали из академии… – она вытряхнула из платка остатки льда. – Не могли бы вы…
Этьен усмехнулся, совершенно правильно истолковав ее замешательство. Взяв тонкую ткань, он дунул, высушивая батист.
– Держите.
– Это ваш платок.
– Я же сказал: оставьте себе!
– Боитесь, я опять разрыдаюсь? – Франсуаза наклонила голову на бок.
– Скажем так, мне будет приятно знать, что вы его храните.
Девушка невольно улыбнулась.
– А вы нахал, господин капитан!
– Не без этого, – Этьен покаянно склонил голову, но сразу же выпрямился. – Я могу обнаглеть еще больше и пригласить вас на чашечку кофе?
Франсуаза покачала головой:
– Послушайте, я в полном порядке, и вам не стоит тратить время на то, чтобы утешить меня…
– Но я могу потратить свое время, чтобы проконсультироваться по поводу расследования? – Этьен изогнул бровь.
– Что? – Франсуаза насторожилась. – Еще одно тело?
– Слава Создателю, нет, – полисмаг подхватил девушку под руку. – Но предлагаю обсудить все в более спокойном месте.
– А… – она вдруг поняла, что они стоят на тротуаре, перекрывая дорогу, и все остальные вынуждены с недовольным ворчанием обходить их. – Да, конечно! За углом есть небольшая кофейня… Я могу угостить вас.
Этьен дернулся, словно от удара.
– Возможно, мадемуазель, я и не принадлежу к вашему обществу, но уверяю, я не настолько беден, чтобы пить кофе за счет женщины! – надменно процедил он.
Франсуаза смутилась.
– Простите, я не хотела вас обидеть, – пробормотала она.
– Ничего страшного, но кофе угощаю я! – непререкаемо заявил полисмаг.
– Договорились.
– Ведите!
Кофейня оказалась небольшой, всего на три столика, два из которых были заняты.
Этьен недовольно поморщился и хотел предложить пройти в другое место, но не успел. Толстяк с напомаженными усами, по всей видимости, хозяин заведения, радостно выскочил из-за прилавка.
– Мадемуазель некромант! Какая честь! И ваш пес с вами!
– Доброе утро, Клод, – улыбнулась Франсуаза. – Как видите, я сегодня не одна.