Седьмая руна
Шрифт:
– Знаешь, а ведь я могу пойти на свидание с тобой!
От неожиданности пес клацнул зубами.
– Да-да, и не притворяйся, что тебе все равно! Ты же любишь гулять!
При слове “гулять” Бонни навострил уши и слабо вильнул хвостом.
– Вот и славно! – она надела все тот же костюм, который на ней был днем. – Что толку сидеть у окна и горевать? Мы вполне можем насладиться прогулкой по вечернему городу! Пойдем!
После тишины комнаты бурлящая вокруг жизнь оглушила. Франсуаза долго бродила по узким кривым улочкам,
“Или он слишком увлекся допросом куртизанки,” – ехидно подсказал внутренний голос. Франсуаза тряхнула головой, прогоняя крамольные мысли. Что толку накручивать себя и переживать? Наверняка полисмаг представит какие-то объяснения, и, возможно, она даже сделает вид, что верит ему. В любом случае их отношения были обречены на провал, слишком уж у них разная жизнь.
Почему-то при этих мыслях ее охватила грусть. Франсуаза задумчиво провела пальцами по губам, вспоминая поцелуи Этьена.
– А, мадемуазель д’Эгре! – пьяный голос заставил вынырнуть из грез.
Бонни угрожающе зарычал. Франсуаза обернулась.
– Жан-Жак?
– Какая встреча! Бродите одна в поисках того, кто бы вас утешил? – пошатываясь, верзила подошел к ней.
Франсуаза смерила его ледяным взглядом:
– Вы забываетесь!
– Ах, простите, я не настолько хорош, как этот ублюдок? – он зачем-то размял ладонь.
Девушка заметила, что костяшки пальцев сбиты, как если бы ассистент декана боксировал без перчаток. Луи однажды рассказывал сестре, как поспорил с приятелями и продержался на ринге в боксерском клубе целую минуту. Правда, потом он две недели ходил с забинтованными руками и трагическим видом мученика.
– Извольте выбирать выражения! – вспыхнула Франсуаза, заметив, что Жан-Жак, ухмыляясь, все еще стоит на пути. – И уйдите с дороги!
– Вот еще! – фыркнул ассистент декана, но сразу же поспешил отступить, поскольку Бонни, вздыбив шерсть, двинулся на него. Из глотки пса доносилось глухое рычание, а глаза полыхнули огнем.
Нападать пес не стал. Просто заставил неприятеля вжаться в стену и застыл, выжидая, пока девушка пройдет мимо. После чего, демонстративно задрав ногу рядом с перепуганным врагом так, чтобы брызги попали на туфли, пес поспешил догнать хозяйку.
Жан-Жак проводил их мрачным взглядом и направился в ближайшую таверну.
– Бонни, я никогда не говорила, что ты у меня лучший из всех? – свернув за угол Франсуаза остановилась и обняла пса. Он зажмурился, а потом лизнул ее в нос. Девушка рассмеялась.
– Прекрати! – достав платок, она вытерла лицо. Взгляд скользнул по вышитой монограмме: преплетенные «Э» и «Б». Тот самый платок, который Этьен подарил ей недавно. Настроение снова упало. Как бы Франсуаза ни хорохорилась, стоило признать, что забывчивость полисмага ее задела.
– Пойдем домой, Бонни? – предложила она.
Пес радостно отряхнулся и побежал впереди, оглядываясь, чтобы убедиться, что хозяйка идет за ним.
Как обычно, освещение на улице оставляло желать лучшего. Вдобавок магический фонарь около подъезда погас, и вход в дом казался темной дырой. Оказавшись около крыльца, пес вдруг принюхался, взвизгнул и кинулся вперед, навалился на дверь, открывая ее.
– Эй, нельзя ли потише! – раздался сонный голос хозяйки. Ей вторил мужской бас, возмущавшийся шумными жильцами. На площадку никто не вышел.
– Бонни, погоди, ты куда? – Франсуаза устремилась за псом. В тусклом свете единственного фонаря, парившего посередине лестницы, она заметила на ступенях темные пятна и нахмурилась, но останавливаться не стала, в конце концов, замечания хозяйке дома по поводу уборки можно было высказать и наутро. Звуки когтей и шумное дыхание пса сменились повизгиванием.
– Да что там происхо… – она поднялась на площадку и осеклась, заметив знакомую фигуру, привалившуюся к стене. Бонни крутился около, пытаясь ткнуться в сидящего носом. – Этьен?!
Полисмаг с трудом поднял голову. Глаза были мутными от боли. Даже в полутьме было заметно, что его лицо разбито, один глаз заплыл, а губы искусаны в кровь.
– Святая Хель, – выдохнула девушка. – Что случилось?
Она склонилась над раненым, шепча обезболивающее заклинание. Несколько секунд показались вечностью, затем взгляд Этьена прояснился.
– Спасибо, – выдохнул он, пытаясь подняться на ноги. Удалось с третьей попытки.
– Сможете идти? – Франсуаза обхватила его, вынуждая опереться на ее плечи.
– Думаю, да, – каждое слово тяжело давалось ему, в груди словно что-то булькало, а дышать было очень тяжело.
Этьен попытался отстраниться от девушки и не смог сдержать стон. Тело моментально пронзила острая боль, а перед глазами заплясали мушки.
– Осторожнее! – Франсуазе едва хватило сил удержать его. Бонни сразу же подскочил, позволяя полисмагу вцепиться в ошейник. – Двигайтесь очень медленно. Вот так…
Она с трудом доволокла раненого до дверей квартиры, сорвала ненужную паутину заклинаний и открыла дверь.
Пересечь комнату было почти непосильной задачей. Кто бы мог подумать, что высокий и худой мужчина окажется таким тяжелым. Судя по тому, что дважды он обмякал и наваливался на нее всем телом, он терял сознание, и каждый раз на помощь приходил Бонни, подпитывая раненого своей магией.
Франсуаза сгрузила тело на кровать, а сама опустилась на пол, привалилась к изголовью, пытаясь сообразить, что делать дальше. По спине струился пот, а ноги подкашивались. Она обреченно посмотрела на открытую нараспашку дверь. Сил закрыть не оставалось.