Седьмая вода
Шрифт:
Клеймо на груди Аркана, под рубахой и кожаным панцирем, горело огнем. Он понял, в чем дело, когда увидел, как Латерн неосознанно потер грудь. У всех четверых было клеймо. Они все были ортодоксами!
Рем рухнул на колени, сдернул с пояса небольшой факел, нашарил в кармане огниво, и под торжествующие крики контрабандистов, зажег огонь.
— Обрати в пепел врагов Твоих и всю скверну огнем очисти! — выкрикнул он пришедшие на ум слова из Писания и запустил факелом в колдуна.
Он точно был колдуном, эта усатая сволочь.
Факел летел и вращался в
— Бе-е-ей! — заорали мятежники, сбросив оцепенение, и кинулись на врага.
Контрабандисты были смяты в первые секунды, поскольку не проявили даже намека на воинскую доблесть. Ну да, были бы бойцами — стали бы гёзами. Их втоптали в землю и убили почти всех. Особенно ожесточенно кромсали колдуна, который пытался убежать, размахивая горящими полами халата.
Потом подожгли галиот, побеседовали с гребцами и освободили всех, кто хотел сражаться вместе с мятежниками против гёзов. На пристани стояло еще несколько судов, да и склады на берегу манили запахами сыра и копченого мяса, так что люди из отряда Рема не стали присоединятся к бесчинствующим в пиратском поселке соратникам, а освоили местные ресурсы, сначала набив животы, а потом — карманы и мешки.
Часа через четыре с островом Кон Ките было покончено. Все до одной постройки пылали, все местные, кто оказывал сопротивление, были убиты, остальных оставили рыдать на пепелище. Бывшие гребцы забрали с собой только оружие, доспехи, деньги, драгоценности, провиант и пресную воду. Разор лично выбрасывал с палубы шелковые одеяния, предметы интерьера и прочее барахло, матеря почем свет стоит горе-мародёров.
— У нас впереди еще шесть островов, придурки! — гремел Разор. — Куда вы всё это пихать будете?
Потери команды красного корабля составили пять человек убитыми и двенадцать ранеными, из них четверо — тяжело. Зато удалось освободить всех рабов на острове. Правда, большая часть не захотела присоединяться к походу против гёзов и отправилась искать счастья в Последнем море на каком-то баркасе. Но остальные вступили в ряды мятежников, и теперь их было больше двух сотен! Доспехи и снаряжение с острова тоже пришлись очень кстати, у каждого появилась какая-никакая броня и вооружились мятежники до зубов!
Особо ценным приобретением стал лекарь. Этого старикана держали при местном борделе, он делал аборты проституткам и лечил постыдные заболевания у гёзов. А по призванию и основной профессии он был военно-полевой хирург, родом откуда-то из Центральных провинций.
— Я служил у дю Ритёра, знаете ли… — сказал он Разору, и Разор уважительно хмыкнул, как будто это ему о чём-то говорило. — Меня зовут Цудечкис, маэстру Цудечкис.
А еще он был ортодоксом и потрясающим специалистом. Лекарская седая «шкиперская» бородка мелькала тут и там, он с хрустом вправлял суставы, деловито ковырялся в свежих ранах и вливал в рот микстуры лежачим больным, покачивая головой и цыкая зубом. Кирпич с радостью уступил ему место корабельного доктора, оставшись при нем помощником. Стоило маэстру Цудечкису появиться на борту, как никто уже и не представляли себе, как без него вообще существовала команда!
— Какая, однако, бойкая натура! — сказал про него как-то Разор с одобрением.
Красный корабль продолжил свой путь и следующие два острова стали для мятежников легкой добычей. Их принимали за Дэна Беллами, а они принимали гёзов на клинки. Команда выросла до двух с половиной сотен бойцов, а трюмы были уже основательно нагружены ценностями и оружием.
И всё это богатство было записано и учтено, и всем всего хватало с избытком. Рем Тиберий Аркан неожиданно для себя оказался хорошим квартирмейстером, он, можно сказать, открыл в себе талант к такого рода делам, и даже получал удовольствие, выдавая на руки чистое белье и рассчитывая вместе с корабельным коком норму продуктов на двести пятьдесят человек.
— Не всё ж мне палашом размахивать, — говорил он в беседе с Микке. — Нужно и что-то полезное делать, да? Квартирмейстер я, в конце концов, или нет?
В такие минуты молодой Аркан чувствовал себя настоящим ортодоксом — трудолюбивым, порядочным, рачительным хозяином. И это новое чувство ему нравилось.
Палаш, кстати, он нашёл по руке: отличный клинок с полуторной заточкой, длиной с руку, простой и надежный, без финтифлюшек, чернений и гравировок. Ну как — нашел? Выбил из рук у одного из гёзов. Еще Рем раздобыл себе неплохие стальные наручи и поножи. Кирасу пока оставил кожаную — всё, что попадалось из доспехов, было либо неудобным, либо не по размеру — аркановский рост стандартным назвать было сложно.
Ребята вечерами хвастались своими подвигами, орали песни, знакомились с новичками и были готовы уничтожать всех гёзов Низац Роск, прерываясь только на обед.
А командный состав, узким кругом собираясь в кают-компании после удачного дня, мрачно размышлял о будущем. Ситуация с курсом так и не прояснилась. Очевидным стало только то, что, скорее всего, любой военный корабль с западного побережья постарается напасть на них, поскольку никакого законного основания на владение красным кораблем Дэна Беллами у мятежников не было, не говоря уже о каперском патенте или какой иной бумаге. Доказывай потом, что кучка беглых гребцов рубилась только с пиратами, а гора драгоценностей в трюме — компенсация за месяцы изнурительного труда, лишений и издевательств…
Вообще-то у Рема была одна идейка, как узаконить их статус, но озвучивать ее он не собирался. Для этого Аркану пришлось бы поведать свою историю. Благо, дело до этого еще не дошло, хотя Разор уже несколько раз подгребал с разговорами по душам. Но суета давала возможность увильнуть в сторону: то подожги, этого убей… Рему и самому было бы дико интересно послушать историю Разора, или того же Микке, но как-то не складывалось.
Не сложилось и на этот вечер. На следующем острове под названием Сэн Ракё мятежники умылись кровью, встретив серьезное сопротивление: местные быстро разобрались, кто приплыл на корабле Дэна Беллами… Резня была просто безумная хотя высадка прошла без помех.