Седьмая вода
Шрифт:
Рем и доктор снова переглянулись, а с гребной палубы раздался залихватский мотив:
— Хоп! Давай-давай!
Городишко поджигай!
Отвечать пришлось Аркану:
— Последний капитан был настоящим мерзавцем, и сейчас его голова располагается на мачте. А корабль управляется чем-то вроде клуба командиров. Я, например, квартирмейстер и принадлежу к этому э-э-э клубу. И доктор тоже.
— Не соблаговолите ли… Будь любезен, Рем, скажи этим почтенным людям что я имею для всех вас наиважнейшее предложение и поелику возможно скорее хотел бы изложить его принимающим решение
Вот оно как! Рем вскинулся — он готов был поклясться, что это оно, то самое, на что указывало его чутьё!
— Не знаю, кого из них можно назвать «почтенным», но все они — люди достойные, мужественные и решительные. Я прямо сейчас пойду, и всё им изложу, — Аркан энергично направился к двери, оставляя доктора на растерзание этому в высшей степени интеллигентному, вежливому и дружелюбному эльфу.
Закрыв за собой дверь каюты, Рем отошел на пару шагов и уселся на палубу, привалившись спиной к фальшборту, стараясь привести мысли в порядок.
Итак, что в сухом остатке? Тъялери — так он себя назвал. Это, видимо, самоназвание тех эльфов, к которым он принадлежит. Кроме того, у него была некая вполне определенная миссия, раз он тщательно готовился к путешествию. И с людьми они знакомы, по крайней мере, заочно, раз он знает язык. Ему не повезло, и он столкнулся с популярами, иначе, Рем был уверен, любой феодал на Западном побережье принял бы его как особу знатного происхождения. К эльфам у аристократов (особенно у оптиматов) всегда было отношение трепетное и восхищенное. Наверное, он попросит доставить его куда-то… И это — неплохой шанс! Вдруг Эадор Нилэндэйл — посланник эльфийских важных шишек, и тогда мятежники получили бы вполне официальный статус как лица, его сопровождающие. И спокойно пристали бы в городе, куда там ему надо? А Рем смог бы связаться с Децимом, и тогда…
— Чего уселся, Рем? Что там с твоим гостем? — внезапно прозвучал голос Разора.
— Гость-то мой того… — Аркан ведь не сообщил ему всех нюансов.
— Умер что ли?
— Тьфу, Разор, Господь с тобой, почему сразу умер? Эльф он!
— Чего-о?
— Ну, эльф. Глаза фиалковые, уши — длинные, острые. Эадор его зовут, и он что-то хочет нам предложить. По его словам — наиважнейшее!
— Так. Это, конечно, всё очень интересно. Но мы все делать будем по порядку! У нас прямо по курсу последний остров, и пока мы с ним не разделаемся, меня всякие наиважнейшие эльфы мало интересуют, — отрубил Разор.
Кремень-мужик. Другой бы уже побежал знакомиться, и подробности узнавать. А этому — тоньше лезвия, потому что порядок должен быть. Решили острова жечь — значит нужно с этим закончить. Обстоятельно, дисциплинированно.
В этот момент впередсмотрящий с «вороньего гнезда» закричал дурным голосом:
— Вижу три паруса на горизонте! Четыре, пять парусов!!!
— Команда, к бою! — тут же откликнулся Разор. — Комит, свежую смену на весла! Мы должны освободить рабов с острова и сжечь там всё к чертовой матери, пока они нас не догнали! Жерар, сколько до тех кораблей?
Жерар ловко вскарабкался на вершину мачты по вантам, прислонил козырьком ладонь ко лбу и через мгновение ответил:
— Верст двенадцать! Если ветер сохранится — им четыре, может пять часов ходу!
— Итак, у нас есть два часа, чтобы закончить свои дела здесь, и оставить гёзам пепелище. За работу! — гаркнул Разор.
Корабль как будто превратился в гудящий пчелиный улей. Каждый куда-то бежал или что-то делал. Бойцы экипировались, прилаживали снаряжение, точили оружие. Свежая смена гребцов, уже облаченная в доспехи и вооруженная до зубов, сменила товарищей, и те также принялись готовиться к бою.
До крайнего острова Малой Гряды оставалось менее получаса ходу. Рем успел надеть кирасу, поножи и наручи. Эх, еще бы латные перчатки, как у папаши в арсенале! Рем решил обязательно присмотреть что-нибудь подходящее на берегу, мало ли…
На коротком собрании командиров было решено не мудрствовать. Обстрелять гавань и поселение, высадиться на берег, построиться и одним мощным кулаком пройтись туда-сюда по острову с целью поиска захваченных гёзами в плен несчастных. А потом поджечь всё, что может гореть и с максимальной скоростью убраться подальше под прикрытием дыма.
Гавань состояла из широкого залива, неглубоко вдававшегося в сушу. Шесть пирсов, сооруженных на основании из каменных глыб, обеспечивали неплохую пропускную способность. Два из них были заняты пришвартованными корабликами: один из них очень напоминал галиот контрабандистов с Кон Ките, а второй являлся ветхим рыбачьим баркасом.
Из глубины острова к пристани уже бежали нестройной толпой разномастно вооруженные защитники.
Решено было высаживать десантную партию одновременно с корабля и шлюпок, чтобы обеспечить максимальное количество бойцов на берегу в самом начале сражения. Каждое из направлений взял на себя кто-то из командиров: Разор, Септимий, Оливьер и Марк. Рему поручили взять дюжину бойцов и захватить галиот, на тот случай, если вдруг на красном корабле не хватит места для добычи и освобожденных пленников. Баркас было решено сжечь.
Группа Рема высаживалась во вторую очередь, так что он успел осмотреться. Ребята, кстати, подобрались разные: пятеро прошедших мракобесие Дэна Беллами и мятеж на Хотгобе, остальные — освобожденные с первой взятой галеры и острова Сэн Ракё. Рем даже имен их узнать не успел, а они все его знали…
— Что делать будем, квартирмейстер? — спросил один из них, лысый детина с серьгой в ухе.
— Сначала поджигаем баркас, потом перебираемся на галиот. Берем под контроль палубу, предлагаем всем, кто остался внизу выбираться по одному, и бросаем их всех в воду, пускай выплывают…
Интересно, что Разор уже в который раз поручал Рему вспомогательные миссии, отвлекающие маневры и тому подобное. В строй он ставил других, а ему выделял небольшой отряд под командование, обозначал цель и предоставлял в дальнейшем полную свободу. Это можно было бы объяснить благородным происхождением Аркана, которое старый вояка просчитал еще в трюме корабля вербовщиков, но… В команде были и другие аристократы, немного, человек пять. И Разор плевал на их происхождение, в основном определив благородных в абордажные команды.