Седьмое небо
Шрифт:
— Который час?
— Половина двенадцатого, совершенно точно.
— Если дадите мне слово, что ровно через час привезете меня домой…
Леван включил скорость.
— Куда едем? — повернулся он к Резо.
— Черт его знает. Где сейчас может быть открыто…
— Поедем в такое место, где нам сварят хороший черный кофе.
— Тогда в ресторан на вокзал. Аэропорт уж очень далеко
Через пять минут Леван поставил машину на улице Пиросмани. Они пересекли привокзальную площадь, через которую
В огромном зале не было ни души. Официанты, о чем-то оживленно говорившие у бара, заинтересовались вновь прибывшими. К ним немедленно подошла высокая полная официантка.
— У вас готовят кофе по-турецки?
— Нет, но я могу принести неплохой черный кофе.
— Тогда передайте вашему шефу, что Амбакович просит кофе по-турецки.
— Хорошо, а еще чего желаете?
— Что есть из марочных коньяков?
— «Греми», «Варцихе» и «Енисели»…
— «Енисели» и шоколад.
— А фруктов не хотите? У нас необыкновенные персики.
— Если необыкновенные, тогда несите! Да, еще боржоми захватите, — крикнул ей вдогонку Леван.
— А кто такой Амбакович? — спросила Маринэ.
— Трудно сказать, — Леван рассмеялся. — Если бы я знал!
Резо включил транзистор, послышалась спокойная джазовая мелодия. Огромный зал сразу же стал уютен.
— Стенкентон! — мечтательно сказал Леван. — Тебе нравится Стенкентон? — обратился он к Резо.
— Не особенно. Если честно говорить, я в этом ничего не понимаю. Наверно, я отстал.
— Никогда не говори так. Что значит отстал? Теперь эпоха хиппи. И вполне в духе времени сказать: это глупо, это устарело. Нынче откровенный разговор считается провинциализмом. А ты знаешь, кто такие эти хиппи? Бездари и бездельники. Они лопаются от зависти к тебе и тебе подобным и, чтобы утешиться, смеются надо всем…
Резо засмеялся.
— А ты что думал? — продолжал Леван. — Одни все отрицают, другие обо всем рассуждают с легкостью необыкновенной. Я и журналистов таких многих знаю, и историков. Они так свободно говорят о теории относительности, что у тебя от удивления волосы завиваются. Мы с тобой о простых и углеродных сталях не разглагольствуем так лихо, как они.
Официантка принесла заказ.
— Ого, персики действительно необыкновенные! — сказал Леван.
Резо принялся чистить персик для Маринэ, а Леван разлил коньяк.
— Мне совсем немножко, — тихо попросила Маринэ.
Леван достал сигареты и протянул ей.
— Давайте выпьем за наше здоровье.
— За наше здоровье, — повторил Резо и выпил до дна. Маринэ молча пригубила.
— Почему не пьешь? — спросил Леван.
— Не хочу.
— В Европе сейчас все пьют…
— Ты опять?
— Нет, мне просто казалось, что ты цивилизованная девушка.
— Леван, если ты сейчас же не замолчишь, я уйду!
— Хорошо, хорошо, молчу. — И Леван отпил кофе. — Если это кофе…
— Надо было подняться к нам, если ты хотел хорошего кофе.
— Ох, мне не до церемоний с твоей матерью.
— Леван!
— Приношу извинения. Ну выпей же. А то нам вдвоем не справиться.
Маринэ выпила.
— Вот и хорошо! А теперь ты послушай радио, а мы с Резо поговорим о делах. — Леван снова налил. — Как фамилия вашего начальника цеха? — спросил он.
— Хундадзе.
— Что за человек?
— Старый рабочий, хороший мужик. Не очень-то любит людей с высшим образованием. Не верит им.
— Это известная песня…
— Винить его нельзя. Хорошо, если из двадцати инженеров в цехе приживаются трое. Предпочитают работать лаборантами в институте, только бы не на заводе.
— Во время нашей практики своды в печах были из динасового кирпича, а теперь как?
— А теперь их целиком строят из хромомагнезитного.
— Уже перешли на газ?
— Нет, работаем на мазуте, по старинке. Вот уже три года как собираются проводить газ, и все никак не соберутся.
— А как зовут человека, которого я должен сменить? — продолжал Леван.
— Отар Рамишвили.
— Кто такой? Я его знаю?
— Откуда ты можешь его знать? Он учился в Москве, в институте стали.
— А почему уходит с мартена?
— С рабочими не поладил. — Резо затянулся последний раз и потушил сигарету. — Мелочный человек. Вечно орет по пустякам. А вообще-то, специалист он толковый.
— Тебе не скучно, Маринэ? — спросил Леван. Он уже узнал все, что его интересовало.
— А что, ваша тайная вечеря уже окончена? — усмехнулась она.
— Пока нет, только ты пей!
— А теперь мой тост! — поднял рюмку Резо.
— С удовольствием…
— Пусть здравствует наше дело!
Резо выпил, не переводя дыхания.
Леван чокнулся с Маринэ.
— Если ты нам не поможешь, мы опьянеем.
— Нет, не хочу. Дай закурить.
Сигарет уже не было. Леван попросил официантку принести две пачки.
— А ты не заезжал в институт? — спросил Резо.
— Неужели я произвожу впечатление такого сентиментального человека?
— Мне казалось, ты не пойдешь на завод.
— Почему?
Резо промолчал. Отпил не торопясь кофе.
— Совсем остыл.
— Сейчас принесут другой. А все-таки почему ты считал, что я не буду работать на заводе?
— Не знаю. Так мне казалось.
Оба замолчали. Резо вспоминал их разговор перед поступлением в институт. А Леван думал о том, что, пожалуй, из ребят лучше всех его знает Резо.