Седьмое правило академии Левендалль
Шрифт:
Господи, как же девица – и без волос?
– Милая, а что, у тебя язык есть? – так же ласково-ехидно спросила она, приблизившись. – Или ты убогонькая?
– Отстань от человека, Ирис! – с упрёком сказал невысокий, крепко сбитый парень в костюме, который, видимо, служил молодым людям академической формой. – Если она плачет, значит, есть причины.
Молодой человек подошёл ближе, присел передо мной на корточки и спросил участливо:
– Тебя кто-то обидел?
У него были замечательного цвета глаза – как августовское небо в конце дня перед самым
– Тогда почему плачешь?
– Остин, оставь её, пусть порыдает в своё удовольствие! – фыркнула Ирис. – Она делает это так самозабвенно…
– Идите, не ждите меня, – отмахнулся от неё Остин и пересел на скамейку, обратился ко мне: – Как тебя зовут?
– А-адриана, – всхлипнула я.
– Так кто же тебя обидел? Хочешь, я ему окна какаш… то есть, фекалиями забросаю?
Против воли я улыбнулась, представив процесс и результат, и снова покрутила головой:
– Нет, не надо. Меня действительно никто не обижал.
Ирис испустила тяжкий вздох, в котором ясно слышалась безнадёжность, и сказала своим спутникам:
– Пойдёмте. Пусть Остин играет роль спасителя молоденьких аристократочек! Остин, когда наиграешься, приходи, с нами веселее!
И они удалились по аллее, шурша юбками и пересмеиваясь. Наверное, надо мной. От этой мысли стало очень себя жалко – а ведь в пансионе я была бы среди своих, тут же среди чужих – внутри что-то горячее завязалось в тугой узел, и я разрыдалась заново, ещё пуще прежнего.
Остин вздохнул, как уставшая лошадь, и пробормотал:
– Да что ж такое, в самом деле… Тебя никак не утешить! Ну-ка, давай, утри слёзы!
– У меня нет платка-а-а, – проныла я, понимая, как глупо выгляжу. И это я, Адриана вед-Камли, лучшая воспитанница пансиона, которая всегда была на высоте!
– Спаситель…
Остин со смехом протянул мне носовой платок из толстого батиста, на котором я разглядела всё тот же символ империи и вензель, стоявший на академических бумагах. Свиток и песочные часы…
– Я постираю и отдам, – пообещала, вытирая глаза платком.
– Да уж будь любезна! – рассмеялся Остин. – А теперь рассказывай, что случилось!
– Я кристалл взорвала, – грустно ответила. – И профессор Виссальди запретил мне магичить…
– Насовсем?
– До выяснения.
Остин рассмеялся:
– Так это же здорово! Представь, в первый день занятий все будут пытаться изобразить заклинания, пыжиться, стараться, а ты – в потолок поплёвывать!
– Я приехала сюда учиться, – с осуждением ответила ему. – В потолок плевать я могла и дома, не обязательно было ехать за столько километров!
– Тогда зачем ты взорвала кристалл?
Я пожала плечами, складывая платок:
– Он сам взорвался. Я только прочитала заклинание, а он – раз, и в осколках!
Остин совсем не аристократично почесал в затылке и протянул:
– Ну-у-у… Я могу только посоветовать сходить в библиотеку. Там должны быть книги по казусам артефакторики
– Библиотека! – с надеждой воскликнула я. – Это отличная идея!
– Хочешь, я провожу тебя?
Я с сомнением бросила взгляд на аллею, где скрылись Ирис с подругами, и спросила:
– Ты разве не собирался присоединиться к тем девушкам?
– Позже, – отмахнулся Остин. – Тут же такая тайна! Взорвавшийся артефакт! Я никогда о таком не слышал!
– Тогда пошли! Мне ведь ещё учебники надо получить, – с благодарностью отозвалась я.
– Пойдём.
Остин вскочил и галантно подал мне руку. Опершись на неё, я встала.
Острая боль пронзила ладонь – там, где кожа касалась кожи парня. Вскрикнув, я отдёрнула руку и бросила возмущённый взгляд на своего нового знакомого. Он же посмотрел на меня удивлённо, видимо, ничего не подозревая:
– Что случилось?
– Ничего, – пробормотала, – просто ногу подвернула…
Боль утихла, но снова опереться на руку Остина я не решилась. Артефакты не трогай, людей не касайся… Прямо проклятье какое-то!
Глава 5. Библиотека
Здание библиотеки располагалось недалеко от главного корпуса и утопало в густо пахнущих сентябрём поздних цветах магнолии. Остин довёл меня до крыльца и склонил голову:
– Прошу простить меня, но я внутрь не пойду.
– Почему? – удивилась я.
– Ну… Сама увидишь. Библиотекарь… очень своеобразная дама.
Подняв брови, я подумала, что лучше бы сбежала, но выбора не было. Книги получить надо, а идею мне Остин подал отличную – про прецеденты в артефакторике поискать. Вдруг пойму, отчего кристалл взорвался?
В отдельном флигеле царила светлая тишина. Пыль спокойно покачивалась в лучах света, проникавших через окна, шаги скрадывались толстыми потёртыми ковровыми дорожками. На стенах вместо цветочных кашпо или барельефов висели карты, портреты бородачей в камзолах и поэтические строки в рамках. А ещё плакаты руки всё того же неизвестного художника, на которых явно угадывались правила поведения в библиотеке. Не шуметь, не бегать, не магичить, пользоваться особыми артефактами света вместо свечей. Что ж, разумно.
Я тихо пошла по дорожке к столу с высоким бортиком мимо читальных мест, которые были обставлены мягкими креслами и неяркими, явно магического свойства, лампами. За столом начинались огромные дубовые шкафы, полные книг, и уходили они в глубину зала, теряясь в полумраке. Спаситель, сколько же тут томов?!
И где мадам библиотекарь?
Я шёпотом позвала:
– Есть тут кто-нибудь? Ау!
– Чай не в лесу! – проскрипел тонкий голосок откуда-то снизу. Я испуганно скосила глаза – неужто домовой? Но мимо стола важно прошествовала маленькая женщина, мне по пояс. И вовсе не домовой, а карлица! Видала я одну такую, в Роудвиле милостыню просила, прикидываясь девчонкой. Её даже в приют приводили, к монахиням, там-то обман и раскрылся. Когда лицо в морщинах, трудно притворяться восьмилеткой…