Седьмой дурак

Кук Глен Чарльз

Кантанзаро правильно выбрал свою цель. Дикрэ был из тех, кто никогда не признает в себе никаких недостатков, особенно невежества.

— Конечно, я слышал об этом, — он попытался сделать заговорщический вид. — Как вам досталась копия?

Кантанзаро огляделся по сторонам, наклонился поближе. Принятие желаемого за действительное делало его более убедительным.

— Совершенно случайно. Играл с вором. Он оставил ее в качестве залога за долг. Когда я увидел, что у меня в руках

я рванулся в Антонизен, — цель, как он давным-давно отметил, часто может быть обезоружена открытым признанием плутовства. Предупрежденный, человек расслабляется, уверенный, что не даст себя застать врасплох.

— Верится с трудом, мой дорогой друг, — Дикрэ многозначительно посмотрел в сторону темной арки. Все казалось очевидным. Это был сложный этап, способный все испортить. Кантанзаро протянул ему книгу.

— Но… но…

— Да. Она на старом высоком требекском. Все копии. И Братья Олджайра защитили три известных копии словарей нерушимыми чарами. Но моя жертва… э… должник, тоже знал, что имеет. И потом он узнал о местонахождении четвертого словаря, — он показал карту — он взял это у искателя гробниц в горах Дотенхейн, который, умирая, упомянул словарь.

— Вижу. Чего хорошего в этом может быть для меня?

— За некоторую плату я готов вернуть словарь. Всего лишь столько, чтобы обосноваться здесь.

Дикрэ нахмурился.

— Книга ваша. Подарок от великодушного иммигранта. Все равно она для меня бесполезна. Будучи иностранцем, я непригоден для общественной службы. Никогда не понимал, почему Братья беспокоятся о словаре, считая его важной вещью. С этим, человек может сделать себя Королем Антонизена.

— Эти горы в четырех днях пути отсюда. Четыре туда, четыре обратно, плюс время на поиски. Выборы через семь дней, — тень алчности легла на лицо Дикрэ.

— Гробница найдена и открыта. Дайте мне хорошую лошадь и подходящий аванс, и, путешествуя без передышки, я уложусь в пять дней.

— Почему вы не привезли его? — взвыл Дикрэ.

Кантанзаро сделал удивленное лицо.

— С улицами, полными бродяг, готовых перерезать мне горло, чтобы заполучить его? Нет, прошу прощения, я хочу иметь крепкий договор и золото в своем кошельке, прежде чем пойду на такой риск.

— Но если я заплачу тебе, что удержит тебя от того, чтобы сбежать вместе с моими деньгами?

— Честь договора. Цена слова Кантанзаро известна в десятках городов. Также, у вас останется половина платы за доставку. Более того, я оставляю вам карту. Все равно я помню ее наизусть. Потому, если я обману вас, вы сможете продать книгу и карту, с приличной выгодой, кому-нибудь, кто будет готов ждать следующих выборов. С точки зрения денег, вы не можете ничего потерять.

Кантанзаро откинулся обратно в кресло, выжидая. Дикрэ следовало думать, что он сможет выкинуть его через арку после освобождения его от денег.

— Двадцать процентов вперед.

Кантанзаро усмехнулся. Дикрэ заглотил всю шестиногую лошадь.

— Пятьдесят. Взамен на гарантированное попадание на пост Главного Дурака.

— Но у вас в любом случае не будет времени их потратить…

— Дело принципа. Чтобы наши потери были одинаковы. Всего лишь сотня соли…

— Сотня! Вор! Что…

— Взамен на пост Главного Дурака? Сделка принесет десятикратную выгоду. Выплаты от игроков и воровских рынков вернут вам эти деньги за неделю. Вы должны понять, человек в моем положении должен обосноваться в новых землях подобающим образом.

— Двадцать. Десять сейчас и десять потом.

— Девяносто сейчас и девяносто потом.

И часом спустя, с пятьюдесятью золотыми соли, обрывающими его пояс, Кантанзаро ехал на лучшей лошади Дикрэ. Будущий Дурак собственноручно оседлал чудовище. С крепко зажатой в руках книгой, он открыл ворота со двора.

Тут на них натолкнулся старик.

— Поздороваешься с отцом, сынок? — проворчал он. Он хмуро посмотрел на Кантанзаро, на Дикрэ, на книгу. — Что это? Мое первое издание Завадила, украденное месяц назад! Я прикормил нечистую на руку змею на своей груди…

Услыхав это, Кантанзаро пришпорил коня и рванул через ворота, проклиная злодейку-судьбу, преследующую его по пятам. Это случалось каждый раз, в моменты его триумфа. Те старые карги, Судьбы, неизменно ненавидели его.

Дикрэ завизжал, подобно старухе. Антонизенцы высыпали на улицы; Кантаназаро добрался до Врат Арлекина, только чтобы увидеть, что они уже закрыты. Он быстро свернул на боковую улочку, пометался туда-сюда, получив какое-то преимущество, и спешился у первого попавшегося трактира. Он подозвал конюха, «срочно верни это животное к дому Аблана Дикрэ», и бросил монету. Глаза человека распахнулись. Это было нечастой удачей на его месте.

— Сию минуту, мой господин.

Пятью минутами спустя, Кантанзаро с крыши наблюдал, как протестующего конюха запихивала в арку толпа, скандирующая «Хорнбостел! Хорнбостел!»

Ухмыляясь, Кантанзаро дождался ночи, затем ушел, перебравшись через стену.

Он все еще ухмылялся, в Венверлохе, когда попытался потратить один из оставшихся сорока девяти соли, все из которых оказались свинцовыми, покрытыми тоненьким слоем золота. Та единственная, которую он попробовал на зуб, данная ему Дикрэ для проверки, была кинута конюху.

В Венверлохе тоже были низкие темные арки.