Седьмой лорд
Шрифт:
Хэлянь И пропустил все мимо ушей, сделав вид, что этого человека не существует. Только прибыв в княжескую резиденцию, он спросил Цзин Ци:
– Как ты думаешь, чем все закончится?
Цзин Ци расположил всех в кабинете. В этот момент к нему подошел Пин Ань и на ухо прошептал:
– Прибыл господин Чжоу. Господин У тоже здесь. Этот слуга отвел его в сад.
– Приведи господина Чжоу, – тихо приказал Цзин Ци. – Что касается шамана… пусть сам найдет себе развлечение.
Дослушав его приказ, Пин Ань ушел. Цзин Ци вернулся к вопросу Хэлянь И, задумчиво
– Закрыть рот народу сложнее, чем остановить текущую воду, однако правда всегда раздражает слух… редко встретишь того, кто прислушивается к ней. Боюсь, император, однажды укушенный змеей, надолго сохранит свой страх и в будущем бросится в другую крайность, отказавшись проявлять милосердие.
Цзин Ци сделал паузу. Сейчас его понял даже Хэ Юньсин – император изначально недолюбливал своих советников, поэтому теперь, пристыженный до гнева, он, вероятно, лишит их голоса при дворе.
Хэ Юньсин ошеломленно замер.
– Это… недопустимо, верно?
Ему никто не ответил, включая только что вошедшего Чжоу Цзышу, так как все размышляли над словами Цзин Ци. Они знали, что это не то чтобы недопустимо. Кто-то другой не сделал бы этого, но это не значит, что их долгоживущий правитель, пожаловавший должность главнокомандующего птице, не сделает.
Долгое время спустя Хэлянь И вздохнул:
– Поживем – увидим…
– Это крайне опасно для Хэлянь Ци, – снова сказал Цзин Ци, – но этот путь не лишен выхода.
– Что князь имеет в виду? – вздрогнул Чжоу Цзышу.
Цзин Ци бессознательно постучал пальцами по столу, очень медленно и осторожно объяснив:
– Цзышу, ты понимаешь, что значит в работе «открыть сети с одной стороны» [1]?
[1] ???? (wangkaiyimian) – обр. в знач.: допускать послабление законов, относиться снисходительно.
Чжоу Цзышу, будучи весьма умным человеком, на какое-то время замолчал, а потом осознал: «открыть сети с одной стороны» из уст Цзин Ци означало не что-то вроде «Небеса милосердны ко всему живому» или подобную чушь, а серьезную военную стратегию. «Не преследуй врага, оказавшегося в безвыходном положении, окруженной армии следует оставить место для маневра». Загнанный в угол враг способен на всякое и будет сопротивляться до последнего. В такой момент, разумеется, легко сжечь все мосты и сражаться на смерть. Однако полученное не компенсирует потерянного, поскольку врагу тоже не составит труда вступить в последний бой на выживание.
К примеру, Хэлянь Ци сейчас был в ужасном положении, но нельзя забывать, что Его Величество на аудиенции потерял лицо и главным виновником тому был именно Хэлянь Ци. По идее, если бы император возненавидел Цзян Чжэна до мозга костей, то и его родственные отношения со вторым сыном оказались бы на грани гибели.
Однако, если бы чиновники слишком сильно надавили на императора с принятием решения, то он почувствовал бы опасность, а это чувство вкупе с властью более смертоносно, чем что-либо еще. Если бы его сердце смягчилось
Лу Шэнь не удержался и бросил взгляд на задумчиво молчащего Хэлянь И, проникшись еще большим восхищением. За такое короткое время тот проанализировал ситуацию и мгновенно решил встать на сторону Хэлянь Ци, независимо от того, правильно это или нет.
– Ваше Высочество, что нам теперь делать? – спросил он.
Хэлянь И не ответил и обратился к Цзин Ци:
– Что ты думаешь, Бэйюань?
Даже не попытавшись ответить на вопрос, Цзин Ци пнул мяч обратно ему:
– Все зависит от решения Его Высочества наследного принца.
Хэлянь И пристально посмотрел на него:
– Ты все еще маленький хитрец. Чэньжу, подготовь манифест на завтра…
Подозвав Лу Шэня, он объяснил ему суть работы.
Получив приказ, Лу Шэнь ушел вместе с Хэ Юньсином, чтобы составить манифест.
Хэлянь И ненадолго присел. Заметив, что Цзин Ци и Чжоу Цзышу погружены в свои мысли, он почувствовал скуку и вспомнил, что пост все еще продолжался. Его долгое отсутствие во дворце стало бы поводом для осуждения, поэтому он вместе с охраной вернулся в Восточный дворец.
Перед уходом он бросил взгляд на Чжоу Цзышу, и тот немедленно все понял, попрощался с Цзин Ци и догнал наследного принца. Как только они покинули княжескую резиденцию, Хэлянь И тихо приказал:
– Я сказал ему составить манифест для защиты старика Цзяна. За столько лет при дворе было так мало людей, способных хорошо выполнять свою работу.
Никогда прежде Цзян Чжэн не вмешивался в борьбу за престол и не опирался на какую-либо сторону. Чжоу Цзышу не понял его намерений, но кивнул.
Хэлянь И еще больше понизил голос:
– Однако, если у нас ничего не выйдет, останется положиться на волю небес.
Он сделал паузу, наклонив голову, чтобы посмотреть на Чжоу Цзышу. Хэлянь И совсем не выглядел как наследник престола, поскольку не внушал благоговейный трепет, а наоборот, отличался интеллигентным, утонченным обликом и всегда слегка улыбался, вызывая у людей чувство довольства, словно при глотке свежего воздуха. Взгляд его, однако, заставил сердце Чжоу Цзышу сжаться от холода.
– Если это бесполезно, то вместо отца-императора вина за убийство верноподданного должна быть возложена на моего второго брата, – закончил Хэлянь И.
– Этот подданный понимает, – шепотом ответил Чжоу Цзышу.
Весь оставшийся путь они молчали.
Ароматическая палочка бесшумно догорала в кабинете князя. Цзин Ци откинулся на спинку стула и прикрыл глаза, продолжая бессознательно постукивать по столу. Он мог представить, что скажет Хэлянь И Чжоу Цзышу в середине их пути. Другие бы этого не поняли, но он понял. Приказ Хэлянь И, отданный Лу Шэню, на первый взгляд казался попыткой защитить Цзян Чжэна любой ценой, но на самом деле сейчас никто не сможет защитить Цзян Чжэна…