Седьмой сын (Ученик Ведьмака - др. перевод)
Шрифт:
Сейчас мне этого хотелось меньше всего. Ребенок был таким маленьким и хрупким, что я боялся слишком сильно сжать его или уронить, к тому же она еще не умела держать головку. Отказаться было нельзя, ведь Элли могла обидеться. Девочку я держал недолго, потому что, оказавшись у меня на руках, она тут же покраснела и начала плакать.
– Не думаю, что оно мне радо, – сказал я Элли.
– Это не оно, а она, – возмутилась Элли. – Не беспокойся, Том, дело не в тебе, – сказала она, улыбнувшись, – просто она опять хочет есть.
Элли снова взяла ребенка на
Из кухни раздавался смех – громкий и искренний смех двух людей, которые очень хорошо ладят друг с другом. Когда я открыл дверь и вошел в кухню, лицо Алисы снова стало серьезным, а мама все еще продолжала смеяться. Даже когда она остановилась, на ее губах играла теплая улыбка. Они хохотали над какой-то шуткой, я не стал спрашивать над какой, а сами они ничего не сказали. По их взглядам я понял: это что-то личное.
Однажды отец сказал мне, что женщины знают то, о чем мужчины и не подозревают. Иногда это заметно по их глазам, но никогда не стоит спрашивать, о чем они думают, иначе рискуешь услышать то, чего слышать совсем не хочешь. Как бы то ни было, этот смех сблизил их, казалось, что они знают друг друга давным-давно. Ведьмак был прав – кто, как не мама, мог помочь Алисе?
Я заметил кое-что еще: мама поселила Алису в комнате напротив своей спальни. Обе комнаты находились на втором этаже. У мамы очень тонкий слух, и если Алиса даже шевельнется во сне, мама это услышит.
Значит, она все-таки ей не доверяла.
Вернувшись с поля, Джек сердито взглянул на меня и что-то пробурчал себе под нос. Кажется, он очень разозлился. Зато отец был рад меня видеть и, к моему удивлению, даже пожал мне руку. Он всегда при встрече пожимал руку моим взрослым братьям, но со мной это случилось впервые. Я был очень горд, но почему-то немного загрустил: теперь отец относился ко мне как к взрослому мужчине, который идет по жизни своим путем.
Джек сначала зашел в дом, но потом стал меня разыскивать.
– Давай выйдем, – сказал он, стараясь говорить тише, чтобы никто не услышал. – Я хочу с тобой поговорить.
Мы вышли во двор, и он повел меня за сарай, к загону для свиней, где нас никто не мог увидеть.
– Что это за девчонку ты с собой привел?
– Ее зовут Алиса. Ей нужна помощь, – ответил я. – Ведьмак попросил меня привести ее домой, чтобы мама с ней поговорила.
– Что это значит? Какая еще помощь?
– Она жила у плохих людей, вот и все.
– Каких еще плохих людей?
Я знал, что брату это не понравится, но выбора у меня не было – надо было сказать правду, мама все равно все ему расскажет.
– Ее тетка – ведьма, но не беспокойся: Ведьмак уже все уладил. Мы побудем здесь всего несколько дней.
Джек взорвался – таким злым я его еще не видел.
– Ты что творишь?! – закричал он. – Где были твои мозги? Ты подумал о ребенке? В доме невинное дитя, а ты приводишь с собой человека из такой семейки! Я просто не могу в это
Он поднял кулак, и я решил, что он сейчас меня ударит, но вместо этого он изо всех сил ударил в стену – от грохота даже свиньи в сарае переполошились.
– Мама говорит, что все нормально, – возразил я.
– Ну конечно. – Джек вдруг понизил голос до злобного хрипа. – Разве она может отказать в чем-нибудь своему любимому сыночку? Она слишком мягкосердечная, впрочем, как и ты. Слушай, если что-то случится, ты мне за это ответишь. Мне не нравится эта девчонка – она хитрая. Я буду за ней хорошенько присматривать, и, если что-то пойдет не так, вы оба тут же окажетесь за воротами. А еще ты будешь работать на ферме, как и все мы. Она тоже пусть помогает маме по хозяйству.
Джек развернулся, чтобы уйти, но потом вдруг добавил:
– Ты, наверное, был так занят важными делами, что не заметил, как постарел и осунулся отец – работа дается ему все тяжелее.
– Ну конечно, я помогу! – крикнул я ему вслед. – И Алиса тоже.
За ужином все, кроме мамы, молчали. Скорее всего потому, что за столом был чужой человек. Воспитание не позволяло Джеку сердиться в открытую, но он хмурился и поглядывал на Алису так же злобно, как и на меня. Хорошо, что хоть мама была бодрой и веселой и пыталась разрядить гнетущую обстановку.
Элли пришлось дважды выйти из-за стола, чтобы успокоить малышку, которая кричала на весь дом – казалось, что от ее плача вот-вот рухнет крыша. Во второй раз Элли принесла ребенка к столу.
– Никогда не видела такого беспокойного ребенка, – сказала мама с улыбкой. – Ну, по крайней мере, у нее сильные и здоровые легкие.
Крошечное личико девочки все покраснело и перекосилось. Я бы ни за что не сказал об этом Элли, но этот ребенок был далеко не самым красивым: ее лицо напоминало маленькую злую старуху. Девочка ревела так громко, что казалось, она вот-вот лопнет от крика, а потом вдруг затихла. Вытаращив глаза, она пристально смотрела в центр стола, где рядом с латунным подсвечником сидела Алиса. Сначала мне это не казалось подозрительным – я думал, малышка просто зачарованно смотрела на пламя свечи. Но позже, когда девочка помогала маме убирать со стола, малышка провожала ее взглядом всякий раз, как девочка проходила мимо. Хоть в кухне было тепло, но по моему телу побежали мурашки.
Потом я пошел в свою комнату, сел в плетеное кресло у окна, и мне стало казаться, будто я и не покидал родных стен.
Я смотрел на север, в сторону холма Палача, и думал о том, почему ребенок так заинтересовался Алисой. Я вспомнил слова Элли и снова вздрогнул: девочка родилась после полуночи в полнолуние – вряд ли это случайное совпадение. Река унесла Мамашу Малкин примерно в это же время. Ведьмак предупреждал меня, что она может вернуться. Что, если ведьма вернулась раньше, чем он предполагал? Она должна стать нечистью. А может, Ведьмак все-таки ошибся? Вдруг она вырвалась из своих костей и ее дух вселился в ребенка Элли в момент его рождения?