Седьмой уровень
Шрифт:
— Папа, — начала Эцуко, плеснув в горячий кофе сливки и наблюдая, как они растворяются кольцами, — у меня проблема, и я не знаю, что делать.
Ёсио, положив ложечку, которой размешивал кофе, поднял глаза. Эцуко, стараясь ничего не упустить, подробно рассказала об обстоятельствах исчезновения Мисао и о беседе с ее матерью. Ёсио молча слушал, прихлебывая кофе.
В глазах Эцуко отец был в каком-то смысле «всемогущим» существом. И она, не раздумывая, несла к нему все свои заботы и печали.
Конечно, у нее, как у любой
Впрочем, ей всегда казалось, что он и так обо всем догадывается.
В студенческие годы подруги часто подсмеивались над ней:
— Ты, Эцуко, папина дочка. Рано выскочишь замуж, да еще за мужика, который тебе в отцы годится.
Она внутренне соглашалась и говорила себе, что отвергнет любого мужчину, который не будет похож на ее отца. Но в действительности, как и большинство девушек, вышла замуж в двадцать три, за Тосиюки, который был старше ее всего на четыре года. Так уж сложилось, а с судьбой, как известно, не поспоришь.
Но в своем браке Эцуко и Тосиюки напоминали не столько супругов, сколько дружных брата и сестру. В их жизни царили мир и согласие, они всюду ходили парой, заслужив прозвище «двугорбого верблюда», но при этом Эцуко не испытывала к мужу какой-то особой «тяги». Даже в период влюбленности, даже делая поправку на чрезвычайную занятость Тосиюки, их отношения никак нельзя было назвать страстными. Как будто выходила замуж за приятеля, с которым давно установились ровные, бесцветные отношения. С первых дней замужества было чувство, что они разделены стеклянной стеной: видеть друг друга видят, но дотянуться друг до друга не могут. Да ей как-то и не хотелось дотягиваться.
После смерти Тосиюки она впервые осознала, что любила его как старшего брата. Единственный ребенок в семье, Эцуко могла только предполагать, какие отношения бывают у братьев и сестер, но она находила в муже душевный отклик, который, как ей казалось, возможен лишь между людьми, связанными узами крови и общностью характера.
Поэтому скоропостижная смерть Тосиюки стала для нее таким страшным ударом. Ей казалось, что вместе с мужем что-то умерло в ней — оборвалась кровная связь.
Отец говорил:
— Тосиюки умер раньше, чем ты успела в него влюбиться.
До апреля нынешнего года Ёсио работал шофером в крупной столичной газете. Когда случалось какое-либо происшествие, в его задачу входило как можно быстрее доставить корреспондента на место события. Разумеется, работа была не сахар, с ненормированным рабочим днем, поэтому Эцуко с трудом могла вспомнить, чтобы в детстве отец водил ее куда-нибудь. Хоть и дразнили ее папиной дочкой, но в памяти остались лишь редкие часы, проведенные вместе, и то, что даже во время каникул она сидела дома с матерью.
Решающее влияние на Эцуко
Она постоянно повторяла:
— Доченька, твой отец замечательный человек. Ты даже не представляешь, как я счастлива, что вышла за него замуж!
Нынешней зимой мать умерла от рака матки. Это произошло через несколько месяцев после смерти Тосиюки. Поздно обнаружили, операция была уже бесполезна, но, к счастью, матери не пришлось сильно страдать. Она отошла тихо, точно уснула.
Во время болезни матери Эцуко в своем горе дошла до того, что начала помышлять о самоубийстве. Еще не зажила рана от смерти мужа, а тут эта беда с мамой. Откуда у Бога такая жестокость! — возмущалась она.
Именно это более всего мучило мать.
Она была женщиной разумной и догадывалась о своей скорой смерти. Как-то раз, взяв Эцуко за руку, она сказала:
— Прости меня, доченька. Тебе и без того тяжко, а тут еще я собралась умирать.
Мать упрямо обращалась с ней как с маленькой девочкой, даже когда она выросла, вышла замуж, родила Юкари.
— Мама, зачем ты так говоришь! Ты непременно поправишься.
Мать отрицательно покачала головой.
— Сомневаюсь. Но я тебе обещаю — я разыщу Тосиюки на том свете и скажу ему, чтоб он как можно быстрее вернулся к вам.
— Разве он может вернуться?
— Вернуться, чтобы опять на тебе жениться, вряд ли, но хорошо бы он возродился мальчиком и со временем стал мужем твоей дочери! Я уверена, в новом перерождении он будет таким же видным мужчиной, да и умом не обделенным, разве плохо?
Эцуко невольно рассмеялась.
— Ну ладно, договорились. А что ты, мама, будешь делать на том свете?
— Наберусь терпения и буду дожидаться, когда ко мне придет твой отец.
Ее последние, предсмертные слова, когда она еще сохраняла сознание, были обращены к мужу:
— Позаботься об Эцуко.
Не к Эцуко она обращалась с просьбой позаботиться о своем шестидесятилетнем отце, а к мужу — позаботиться о дочери.
Эцуко так и не смогла поверить, что родителей сосватали чуть ли не по фотографиям. Настолько мать любила своего мужа. Учитывая то, что во времена их молодости супружеские отношения вовсе не предполагали взаимной симпатии, это было похоже на чудо.
Отец заметно облысел, обзавелся профессиональной болезнью — люмбаго, и в последнее время совсем согнулся. Огонек, который постоянно горел в его глазах, пока он работал, после выхода на пенсию угас. Теперь он с внучкой пек оладьи и удил карасей в пруду. Тихая, преждевременная старость человека, оставшегося не у дел.
…Когда Эцуко закончила рассказ про исчезновение Мисао, Ёсио задумался, поглаживая рукой свою плешь.
— Насколько я могу понять, — он почесал щеку, — в сложившихся обстоятельствах ты практически бессильна что-либо сделать.