Седые травы
Шрифт:
– Младенец?
– нахмурил густые брови мистер Гослинг.
– Нет. Девочка лет двенадцати. Страшно истощённая, едва живая. Завёрнутая в мешковину, как вещь. Мы с Мэг оставили её у себя. Полиции ничего не сообщали. Ты не видел её, потому что она боится чужих и не выходит из своей комнаты.
– Опрометчиво было оставлять её, дорогой Натан. Девчонка - это не приблудная кошка.
– Согласен. Только она ничего не помнит, кроме своего имени. Полиция сдала бы её в приют. А здесь мы её выходили и дали кров. Ни в одной
– И ты хочешь с помощью медиума выяснить, откуда взялся твой найдёныш?
– в голосе Майкла скользнула насмешка.
– Доктор Крауч, вы верите в это антинаучное мракобесие?
Натан почувствовал, что начинает сбиваться с мысли. Он нервно зашагал по кабинету, прислушиваясь к уличному шуму.
– Мне не нужен сеанс автоматического письма или связи с духами, Майкл. Мне нужен тот, кто сможет погрузить Джинни в гипноз. Подсознание хранит то, что стирается из памяти - это не лженаучно! Иначе как я смогу разобраться, откуда появилась эта девочка?
– Почему ты не хочешь озадачить её прошлым полицию? Не понимаю.
– Потому что не хочу поступать с ней, как с вещью.
Майкл поморщился и пожал плечами.
– Ну, раз так, я поищу какого-нибудь талантливого мошенника.
Доктор Крауч усмехнулся и кивнул.
– А ещё знаешь, Майкл...
Его прервал осторожный стук в дверь.
– Да, входи!
– откликнулся Натан.
На пороге возникла Джинни. Безупречно-чистый белый передник, строгое синее платье со стоячим воротничком, аккуратные косички, лежащие на плечах. Взгляд девочки скользнул по гостю и резко посуровел.
– Мистер Крауч, я пришла пригласить вас и мистера Гослинга к столу, - сказала она, не сводя глаз с Майкла.
– Спасибо, дорогая, мы уже идём, - ободряюще улыбнулся ей Натан.
За столом обсудили городские новости, благосостояние семьи, кулинарные чудеса Мэгги. Джинни, как и полагается хорошо воспитанному ребёнку, в разговорах не участвовала. Сидела и молча цедила ложкой бульон, и лишь единожды подала голос, попросив у Мэг чашку тёплого молока.
– Кстати, мисс...
– Майкл сделал паузу, предлагая Джинни представиться.
– Мисс Джинни.
– У мисс Джинни есть фамилия?
– мягко спросил он.
– Джинни Блэквуд.
Чета Краучей вопросительно переглянулась, а Майкл продолжил:
– Мисс Блэквуд, а как же гусь с яблоками?
Джинни вежливо улыбнулась уголками рта:
– Благодарю, мистер Гослинг, я вынуждена отказаться.
– Вы вегетарианка, Джинни?
– Отнюдь. Я же пью мясной бульон.
Майкл отрезал кусок лежащей на тарелке гусиной ноги и с удовольствием отправил его в рот.
– Ммммм! Мэгги, твоё творение бесподобно!
– невнятно произнёс он.
– Рада, что тебе нравится моя стряпня, братец, - заулыбалась Мэг.
– Обожаю, как ты готовишь! А вот со стороны юной мисс отказ
Джинни неподвижно смотрела на пустую чашку перед собой. Повисла пауза, все присутствующие ждали реакции. Девочка подняла глаза на Мэг.
– Миссис Крауч... Вас это действительно обижает?
– Самую малость, - решила подыграть брату Мэгги.
– Не заставляйте...
– начал было Натан, но Джинни быстрым жестом протянула Мэг пустую тарелку.
– Я съем!
Она быстро расправилась с порцией птицы, запила всё бокалом воды и снова застыла за столом с видом примерной воспитанницы. Майкл вновь принялся шутить, рассказывать истории про общих знакомых, а у Натаниэля в душе разрасталось ощущение сделанной ошибки.
"Нельзя было позволять ему давить на Джинни, - думал он, хмурясь.
– Она и без того чувствует себя неуютно, когда в доме чужие. Мало того, что сегодня ей приходится присутствовать за обедом, так ещё и эта глупая ситуация..."
Полчаса спустя Мэг отпустила девочку в её комнату. Майкл проводил Джинни взглядом и негромко сказал:
– Прошу простить меня великодушно, но более странной девчонки я в жизни не видел. И, Натан, ещё раз извини, но в потерю памяти я совершенно не верю.
Ночью Натаниэль не мог заснуть. Не давала покоя мысль, что он позволил в своём собственном доме обидеть ребёнка, за которого он отвечает. Он ворочался в постели, пытаясь найти удобное положение и забыться, просыпалась Мэг, обнимала его, гладила, успокаивая, а сон всё не шёл.
К утру, измученный бессонницей, он встал, нашарил на прикроватном столике свечу, зажёг её и вышел из спальни. Дом тоже не спал, прислушиваясь к осторожным шагам хозяина, поскрипывая ступеньками лестницы в такт его шагам. Натану казалось, что стены его осуждают, потолок давит тяжёлым взглядом.
Он осторожно повернул ручку двери - не заперто. Натаниэль на цыпочках вошёл в комнату Джинни и остановился у кровати. Девочка лежала, накрывшись с головой одеялом и свернувшись в комочек. И каким-то внутренним чутьём доктор понял, что она тоже не спит.
– Джинни, - окликнул он её.
Она чуть шевельнулась. Натаниэль приподнял край одеяла, подсветил свечой. Девочка выглядела ужасно. Искажённое болью лицо, колени, прижатые к животу, искусанные костяшки пальцев. В зыбком свете Натану показалось, что по лбу и щекам Джинни бегут, змеясь, глубокие тёмные трещины.
– Что с тобой?
– испугался Натан.
– Джинни, тебе больно?
Она всхлипнула и тихо-тихо проскулила:
– Я никому зла не делаю...
Натан вынул её из-под одеяла, уложил к себе на колени. Девочка была вся мокрая и горячая, до живота не давала дотронуться - стонала от боли. "Неужели из-за гуся?
– подумал доктор.
– Отравилась?"