Сегодня - позавчера 3
Шрифт:
План. Родили мы несколько вариантов развития событий. Но, пришлось жрать "панцершоколад", заедая таблетками из спецаптечек сбитых немцев. Да-да, и там, и там была наркота. Нейростимуляторы. Ужасно "грязные". Но, за время боёв накопившаяся усталость давила, тупило. Каждая таблетка, каждый батончик шоколада убивает нас, но... Нет, определённо, немец справиться быстрее. "Колёс" было мало, выделял лично и только тем, кто участвовал в "мозговом штурме". Честно предупредив о том, какую гадость мы сейчас глотаем.
И сейчас я под "дурью". Руки и ноги подрагивают от напряжения, сердце работает на износ. Мозг закипает, но, надо, Витя, надо!
Вот они, немцы. А вот вам и привет из Резерва Главного Командования! Нравиться? А мне как нравиться, что полки вернулись! В полках РГК - калибры не детские. Взрывы опрокидывают танки, как обувные картонные коробки! От разрывов с танков слетают гусеницы, детонирует топливо. Кучно положили! Молодцы! А Кактус - вообще - герой! Так и запишем в представлении на награждение - если бы не его мастерство артнаводчика - пи... писец бы нам!
А пока танковый клин врага "наслаждается" поркой особо крупными дрынами, нам надо обеспечить себе пространство для "игры".
Белый шум отрубил эфир. Это вступила в последний свой бой глушилка. У неё сегодня свой бой, свой план. Глушилка заведёт самолёты врага в ловушку. Маневрирующий безбашенный пазик с глушилкой заставил немцев прекратить напрасный расход снарядов и начать охоту за этим постановщиком помех с воздуха. Зениток у нас осталось мало, прикрыть весь наш плацдарм уже не получается, а надо. Вот мы и решили собрать ПВО в кучу и создать приличную плотность огня в отдельно взятом месте. Надо было в это место заманить самолёты противника. Собьём самолёты - нечем будет немцу бомбить боевые порядки. Вот и пошла в расход глушилка, как приманка.
В бой!
Мои танки летят по полю боя параллельно клину панцеров, огибают выгиб земли, что разделила нас и панцерный клин. На этой высотке были позиции Восьмого, теперь нашпигованные взрывающимися сюрпризами и оставленные.
По нам открыли огонь. Ба-бах! Ни-хе-ра-се! Я спрятался за башню. Перед моим носом снаряд свечкой ушёл в небо, отбитый маской орудия. Идущий следом Малыш вздрогнул, крутнулся на месте, но мехвод успел понять, что они гуслю потеряли, не развернул машину кормой к врагу. Десант посыпал на землю. Т-34М довернул башню, стал бегло стрелять из башенного орудия и спаренного пулемёта.
Я смотрел на это одним глазом. Другим я смотрел в ухо Архангелу Гавриилу. Так плотно мы жались к танку, прячась за башню. Гавр толкнул меня, крутнулся ужом и полетел с брони. Я, вздохнув, как перед прыжком в колодец, - следом. Как меня учили, ноги, руки, карабин - сложил. И всё одно - отбил себе всё и сразу. Покатился, полностью потерявшись, дезориентировавшись. Несколько секунд вынужденно провёл в роли мишени - пока понял, где земля, где небо, где свои, где не свои.
Малыш Кораблёва, который мы только что покинули, скрежетал, раздавливая орудие. Десант в рукопашку рубился с обслугой и пехотой прикрытия. Оскаленные в ярости и ужасе лица, разинутые в криках рты, занесённые над головами приклады, лопатки, штыки.
Мгновение - и время снова пошло. Не так быстро, как обычно, но пошло. Я - сориентировался. Я - "в ярости"! И пусть весь мир подождёт! А стрелять в таком состоянии - сложно, но нужно. Я с колена отстрелял магазин, поменял, отстрелял, побежал догонять Кровавых Воронов. Шаг, два - мир "моргнул" и вернулось нормальное течение времени, с нормальной цветовой гаммой и звуками. Я аж споткнулся, сердце болезненно ухнуло.
Гавр оказался рядом, тут же вырос, как из-под земли пенёк Громозеки, протянул мне флягу.
– Ну, ты! Командир! Как из пулемёта дал! И каждый выстрел - в цель! Я такого ещё не видел!
– Даст Бог - увидишь!
– прохрипел я, осматриваясь: - Так, давай ракету на отход! Зарвёмся! Дали в пятак - пора и валить! Нас ещё "свинья" ждёт!
На ходу "грузились" на танки, подсаживая, затягивая друг друга. К сожалению - не все. Чадящими факелами горели два танка - один из Малышей и обычная Т-34 с гранённой башней-гайкой Нижегородского соседа автогиганта, инкубатора наших Единорогов, с завода Красное Сормово. Лежали, пятнистыми кочками, наши павшие. Не могли мы их собрать. Раненных бы не оставить врагу.
А нам - ещё в бой!
Этим лихим гусарским набегом мы обезопасили себе тыл, подавив противотанковую поддержку панцеров и развеев их пехотное прикрытие. А вот теперь - пора и за них взяться, за танки с крестами!
Встречный танковый бой! Приголубленный батареями РГК, панцердивизион вдруг осознал, что с тыла и флангов на них заходят не серые волки-собратья. А танки в выцветшем хаки, стреляя с коротких остановок.
И закрутились немцы, как карась на сковороде, не зная, от кого прятать корму - от танков или от Единорогов с сорокопятками остатка полка ИПТАП. А командование немцев не может пробиться сквозь "белый шум", не может скоординировать танковые экипажи. Не привыкли немцы к самоуправлению, к отсутствию связи. Да, к хорошему привыкаешь быстро.
А тут ещё и рассерженными шмелями залетали бронебойные пули повылазивших из своих нор бронебойщиков. Расчёты ПТР сидели в своих замаскированных ямах, выжидая удобного момента. И вот он настал - на них никто не обращает внимания. Можно почти в упор расстреливать уязвимые места танков - лючки, смотровые щели, ведущие колёса, траки гусениц.
Танки сходились лоб в лоб, со страшенным грохотом таранных ударов, мощнейшие взрывы боеукладок взметали башни танков к облакам, пехота рубилась штыками и прикладами, гранаты рвали и своих, и чужих. Бронебойные пули и снаряды разрывали людей на куски, кровавые брызги висели в густом от дыма и пыли воздухе.
Яростное безумие. Никто не искал спасения, ни егеря, ни эсэсовцы. Рубились, пока не падали замертво.
Я, опять "упав" в "ярость", расстрелял все патроны, перекидал все гранаты. А когда пришла пора штыка - меня "выкинуло" в обычное течение времени. Выкинуло силком. Вернулся звук, грохотом вернулся, удар в спину, небо и земля поменялись местами, сердце бухнуло и замерло, свет погас.
– Прохор!
– откуда-то издали донёсся отчаянный крик Громозеки.
Прорыв нарыва.