Сегодня – позавчера
Шрифт:
— Ну, что ребята, — сказал я своему меленькому отряду, — остался последний рывок. Завтра мы или будем общаться с особистами, или трупы наши заметёт снег. Момент истины. Я нас есть с полчасика, отдохните. Бородач, Финн, Кадет, Леший — ко мне.
Мы отошли в сторонку.
— Все помнят план Б?
Эта группа — Кадет с записями и пленными, Антип, Бородач с внучкой, Леший с двумя своими бойцами из первого состава — сразу после перехода линии фронта уходит в леса и продолжает рейд.
— Помните — там тоже тыл врага. Я не могу знать, кому из командования и из ЧК мы можем доверять. Кто ещё в заговоре состоит. Поэтому вас никто и не должен видеть. Остаётся последняя надежда — Степанов.
«Если и он окажется гнидой, то этот мир и не стоит спасать. Гори он ядерным пламенем» — подумал я. Конечно, молча. Но, мои собеседники поняли мои мысли. Я продолжил:
— Держитесь постоянно вместе, обособленно. По моей команде: «Восток поехал!» — должны быстро и незаметно раствориться в воздухе. Там будет такая суматоха, что должно прокатить. А я уж прикрою, как смогу. Главное — записи этого недоделанного донесите. Тимофей Парфирыч из старой гвардии, он разберётся. Всё, больше не контактируем. Держитесь вместе, от остальных особнячком. С Богом!
— Медведь! — позвала меня рация.
— Медведь слухает, — ответил я.
— Это Изба. Светает, — это Херсонов доложил, что начал.
— С Богом! — повторил я напутствие.
Сначала всё шло по плану — мы ударили в стык двух пехотных полков. Добились некоторой растерянности врага. Прошли километра три. А потом они опомнились и стали нас зажимать. При полном отсутствии помощи с той стороны фронта. Там, наверное, вообще охерели.
Херсонов всё-таки смог пробить коридор. Насквозь простреливаемый, обсыпаемый минами и снарядами, но коридор. Осталось выйти.
— Командир, немец ранен, — доложил Кадет.
Я чертыхнулся, побежал туда. Вили катался по земле, вопил, вцепившись в ногу. Его колено было разворочено. Гнуться не будет точно, если ногу не отрежут. Не вояка.
— Вот и решилась твоя судьба, друг Вили. Сама Судьба за тебя сделала выбор.
— Пристрели же меня быстрее, зачем мучаешь? — кричал он мне. Рядом разорвалась мина, обсыпав нас комками мёрзлой земли.
Мы с Кадетом оттащили Вили в ближайшее укрытие — яма от вывороченного с корнем дерева. Я дал Вили две таблетки наркоты, те, что снимали боль и два бинта.
— Вили, я оставлю тебя здесь. Ты должен вернуться домой и больше никогда не воевать с русскими. А чтобы тебя не мобилизовали… Таблетки подействовали? Тогда вытяни правую руку.
Я прострелил ему ладонь правой руки. В мясе между большим и указательным пальцами. Вили орал от боли, а мы побежали.
— Зачем?
— Отстань!
В эту ночь мне, наверное, было суждено потерять обоих пленников. Я-2 оторвало миной обе ноги и разворотило живот. Он не кричал, лежал, белый, как снег, зажимая упорно вылизавшие меж пальцев кишки, часто и не глубоко дышал. Увидев меня, он что-то сказал, но разве тут услышишь, в таком грохоте? Я встал на колени, наклонился к нему.
— Простите меня, — едва слышно говорил он, — Я завидовал вам. У вас есть Родина, которую не стыдно любить. За неё умереть… Я хотел вам помочь… Я старался, писал, вспоминал… Прости… Помоги… Мне так… БОЛЬНО!
Он закричал, забился. Кровь пошла у него горлом. Я наклонился к самому его уху, сказал:
— Я тоже из будущего. 1 мая 45-го над Рейхстагом поднимут красный флаг. 12 апреля 61-го Юрий Гагарин на корабле «Восток» впервые выйдет в космос и облетит Землю несколько раз. Через четыре десятка лет после Победы население СССР перевалит за четверть миллиарда. А США не решиться применить по нам ядерное оружие. У нас первое испытание бомбы произойдёт в 47-м году.
Я отстранился. По его щекам текли слёзы. С его губ текла кровь, но губы улыбались, глаза сверкали.
— Прости, — сказал я ему, встал и… Я выстрелил ему в лицо. Очередью. В остаток магазина.
Он — это я. Я который стал таким, как он. Я — которого жизнь сломала, пережевала и выплюнула. Я стрелял в себя. В свои слабости, в свои страхи. Я убил себя.
— Кадет! Галоп!
Мы побежали догонять отряд, пригибаясь трассерам пулемётных очередей, шарахаясь от взрывов, спотыкаясь в темноте, падая, опять вставая. Бежали изо всех сил. Чтобы спасти не свои жизни, а пронумерованные листочки в пластиковой папке в рюкзаке за спиной Кадета. Бежали.
Видно, не судьба мне было ни пленных вывести, ни самому дойти. После очередного взрыва что-то чудовищно мощное ударило меня слева, я полетел, шмякнулся о дерево и свалился на землю. Лицом в снег. Может я и потерял сознание, но видно, только на секунду. Я пытался перевернуться, но тело меня не слушалось.
Что-то схватило меня, перевернуло. Кадет!
— Придурок! Беги! Я приказываю! Восток поехал! Пошёл! Пристрелю!
О, правая рука слушается. Я стал шарить вокруг, в поисках кобуры.
— Прощай, Командир! — крикнул Кадет и побежал молодым оленёнком. Наконец-то! Хоть бы дошёл! Если и он не дойдёт — то всё зря. Моих родных и любимых ждёт ужасная судьба. Хоть бы дошёл!
Я впервые в жизни молился. За Кадета. За юную девочку Настю, за её деда Александра Родионовича, за Лешего и Антипа. Молился, пока не потерял сознание.
Сколько я был без сознания? Когда очнулся, было всё ещё темно. Бой по-прежнему шёл вокруг, взрываясь, треща и бухая, пули свистели. На всё это я обратил внимания не больше, чем на писк комара. Меня волновало одно — я замёрз. Ужасно замёрз. Странно, почему нет боли? А-а-а! Тля! Твою-то бога-душу-мать! А-А-А! Как же больно! Где эти долбанные таблетки?!
Левая рука болела ужасно, а правая более-менее функционировала. Я ничего не видел. Потер глаза, они и разлепились — слиплись от крови. Теперь видел нормально. Правым глазом. Левый так и не открылся полностью — разбитое лицо опухло. Упираясь правой рукой, сел, опёршись спиной в дерево. Ё! Левая нога в колене провернулась на 180 градусов и теперь пятка (голая, без сапога) смотрела вперёд. Левая рука. Тут вообще — жесть. Кусок мяса. Да ещё и согнутый там, где гнуться не должен — между кистью и локтем. Нащупал правой рукой карман, натыкаясь на вылезшие из брезентовых карманов бронепластины, достал пакетик. Отсыпал себе в рот, не считая. Убрал обратно. Рот был полон крови. Разжевал и проглотил вместе с кровью.