Сегодня – позавчера
Шрифт:
— Да, похоже, ты прав. Тут тихо не проскочишь. Опять маскарад?
— И отработать гранатный бой. На штурм идём ночью. В темноте будет больше шансов сблизиться с врагом и задавить гранатами. У них преимущество на дистанции, у нас даже пулемётов мало, да и боезапаса кот наплакал. А у них — полный набор. Артиллеристы не пехота, потерь несут меньше. Не удивлюсь, что у них сейчас перекос как раз в пользу частей второго порядка. А они в ближнем бою слабее. Поэтому надо максимально сближаться, гранаты, рывок, штыковая и выстрел в упор. Вот такая наша тактика на эту ночь. Отработайте с людьми такой порядок боя. Всех, у кого есть трофейная форма и оружие собрать в группы. Они будут «маскарадом». Подойдут к батареям поближе. И сапёров им надо выделить для уничтожения орудий и боеприпасов. Вопросы? Тогда — работаем! Ночью — фестивалим! Да, майор, операцию так и назовём — «Фестиваль». Жаль, бутылок с зажигательной смесью нет. Штабные постройки бы здорово горели, вместе со штабистами.
Ночь. Зимняя ночь. Холодно. Люди дышали, выдыхая пар. Глаза привыкли к темноте, я нормально ориентировался. Мы окружили деревню, где встал штаб дивизии. Конечно, сам штаб занимал здание райсовета — перед ним больше всего стояло автомобилей и автобусов. Техника почти полностью забила площадь между райсоветом, школой, тоже трехэтажной, и сельпо. Магазин был в один этаж, но большой. Конечно, немцы были расквартированы по всему селу, да и хрен с ними. Мы не ставили себе задачу полной «зачистки». Мы планировали разгром самого штаба, подрыв его работоспособности на некоторое время. Поэтому штурмовые группы должны были пройти прямиком до центра села, там устраивать погром и идти дальше, уходя на восток.
Я шёл в бой тоже. Так сказать, возглавлял атаку. Почему «так сказать»? Потому что, я уже убедился, что ночным боем управлять невозможно. Тем более, когда должны были действовать много мелких групп на достаточно большой сильно пересечённой местности, которой и являлось это село-райцентр. Инструкции розданы, командиры групп задачу знают. Если что пойдёт не так — пусть импровизируют. Пусть учатся воевать, используя самое эффективное оружие — ум.
Все группы были на исходных, уже начали замерзать, а я всё не пускал зелёной ракеты. Я ждал. Маскарад — вот первое действие нашей оперы.
На северо-востоке забухали далёкие взрывы гранат, защёлкали выстрелы. Началось! На юго-востоке подхватили. Я потянулся за ракетницей. Бу-у-бу-у-х-х! Вот это да! На северо-востоке рвануло что-то совсем «душевно». Землю ощутимо тряхнуло. Гриб огня встал за далёким лесом. Стало даже чуть светлее. Ух, ни фига себе! Что это было? Тактический ядрён-батон? Да, ну-на! А, граната в пороховой склад?! Красиво! Фейерверк уже знатный вышел! Что там теперь сталось с нашими «костюмированными» горе-диверсантами?
В окнах села стал загораться свет, захлопали двери, забегали не совсем одетые люди. Наш черед, пора! Зелёная ракета повисла над селом. Бойцы поднялись молча и побежали, пригнувшись. У каждого на предплечьях отсвечивали белые повязки. Может хоть так удастся не перестрелять друг друга в свалке?
Я бежал. Никто в нас не стрелял. Пока. И это хорошо. Ну, и мы не стреляли, пока. Вот и околица. Несколько коротких очередей справа от меня, я бегу дальше. Как не старался, я отставал от ребят. Я был в «доспехе», а они налегке. Да и наш вояж по лесам не дался мне легко.
Бойцы выбивали ногами двери, прятались тут же за стену, ожидая выстрелов в ответ, потом ныряли в дом. Остальные бежали дальше. Проверив дом и двор, бежали догонять. Пришёл момент, что я оказался впереди бегущим. И вот тут дыхание совсем сбилось. А до центра села ещё столько же.
Передо мной распахнулись ворота, выбежали трое или четверо солдат, увидели меня, начали разворачиваться, поднимать оружие. Поздно, ребятки! Очередь «папаши» перечеркнула их наискось. Я ушёл кувырком через левое плечо за воротину, добил двоих, кувырком вкатился во двор, выпустил остатки магазина в перепрыгивающего через забор немца. Не попал. Подбежал к дому, присел, прижавшись спиной к стене, сменил магазин.
— Э! Есть кто живой? — крикнул я в распахнутую дверь.
— Не стреляйте! Тут больше нет немцев! Тут дети! — крикнул испуганный женский голос.
— Зер гуд! — ответил я.
Однако, время. Шмонать немцев (оказалось трое, четвертый ушёл) времени не было, вооружены они были винтовками — не интересно, а вот гранату из-за поясного ремня одного, я прихватил. Побежал догонять своих.
Медленно, медленно. Мне казалось, мы уже час бежим к райсовету. Так, глядишь, все немцы разбегутся. Или организуют оборону, что ещё хуже. Мне затяжной бой совсем не нужен. Он для нас смерти равен.
Вот я опять бегу один. Улочка заканчивалась, выходила на главную улицу, она же тракт, вокруг которого и выросло село. Забор из жердей с сухих и чёрных былках сорняка образовывали угол, и вот за ним я заметил шевеление. На полном ходу я кинулся в перекат через правое плечо, тут же сел, раскорячившись, ППШ направил на этот угол.
— Восемь! — крикнул я.
— Два! — ответ из-за угла. Свой. Код простой — называй любое число до 10. отзыв с твоим числом и должны составлять сумму 10.
— Былков? Ты один? Что с напарником? — спросил я, узнав пулемётчика с ДП.
— Дом проверяет. Тихо, командир. Слышишь?
Я тоже услышал. Шум, будто ломиться огородами стадо кабанов.
— Я гранату бросаю, ты стреляешь и падаешь. И лежишь. Готов? — шепнул я. Свинчивая колпачёк с «колотушки»
— Угум.
— Шесть! — крикнул я и рухнул на утоптанный снег. А в ответ — мат, но по-немецки. И выстрелы, выбившие щёпки из жердей. А я им гранату. После разрыва, Былков причесал их из пулемёта, а я рванул туда по дуге, чтобы зайти сбоку. Вот они, голубчики! Лежат, отстреливаются в Былкова. Я стою — они лежат. Мишени. Автомат выплюнул дугу огня. Я сменил магазин, попинал трупы. Вроде все готовы.
— Былкин?
— Я!
— Живой? Контролируй улицу!
— Есть!
Быстрый обыск немцев, две гранаты, два автомата с двумя подсумками и пистолет. В карман. О! Часы наручные! Ходят! Всё, время!
— Былкин! Я иду.
— Понял.
Былкин был уже не один. Три бойца блестели глазами. Я отдал им автоматы и подсумки. Они закинули винтовки с примкнутыми штыками за спину, схватили автоматы.
— Быстро! — скомандовал я, — Но аккуратно!