Сегун. Книга 1
Шрифт:
– Нет, господин. Благодарю вас. Я молюсь, чтобы Вечность хранила вас, как всегда. – Алвито поклонился и ждал, когда его отпустят, но вместо этого Торанага отпустил своих стражей.
Впервые Алвито видел даймё без свиты.
– Подойдите и сядьте здесь, Цукку-сан, – Торанага указал место на помосте около себя.
Алвито никогда раньше не приглашали на помост. «Что это – знак доверия или приговор?»
– Война приближается, – сообщил Торанага.
– Да, – ответил иезуит и подумал,
– Христианские правители Оноси и Кияма непонятно почему идут против моей воли.
– Я не могу отвечать ни за кого из даймё, господин.
– Ходят плохие слухи, не так ли? О них и других даймё-христианах.
– Мудрые люди всегда держат в сердце интересы страны.
– Да. Но тем временем против моей воли страна разделяется на два лагеря – мой и Исидо. И поэтому интересы каждого лежат по ту или другую сторону. Середины нет. Где лежат интересы христиан?
– На стороне мира. Христианство – религия, господин, она вне политики.
– Ваш святой отец – глава вашей церкви здесь, в Азии. Я слышал, вы заявили, что можете говорить от имени Папы.
– Нам запрещено вмешиваться в политику, господин.
– Вы думаете, Исидо симпатизирует вам? – голос Торанаги стал строже. – Он вообще против вашей религии. Я всегда выказывал вам свою симпатию. Исидо хочет сразу же ввести в действие указы тайко об изгнании и закрыть страну для всех иностранцев. Я хочу расширить торговлю.
– Мы не имеем влияния на даймё-христиан.
– А как мне повлиять на них?
– Я мало что могу посоветовать вам.
– Вы знаете достаточно, старина, чтобы понять: если Кияма и Оноси пойдут против меня вместе с Исидо и остальными, все прочие даймё-христиане вскоре последуют за ними. Тогда против каждого моего воина встанет по двадцать человек.
– Если начнется война, я буду молиться за вашу победу.
– Мне потребуется нечто большее, чем молитвы, если против одного моего человека встанет двадцать.
– А нет способа избежать войны? Она никогда не кончится, если однажды начнется.
– Я тоже так считаю. Проиграют все: и мы, и чужеземцы, и христианская церковь. Но если все даймё-христиане сейчас пойдут за мной – открыто, – войны не будет. Притязания Исидо удастся обуздать. Даже если он поднимет знамя и восстанет, регенты смогут уничтожить его, как вредителей на рисовых всходах.
Алвито чувствовал, что вокруг его шеи захлестывается петля.
– Мы здесь только для того, чтобы распространять слово Божье. А не вмешиваться в ваши дела, господин.
– Ваш предыдущий глава предлагал тайко помощь даймё-христиан Кюсю, перед тем как мы покорили эту часть страны.
– С его стороны это была ошибка. Он не имел разрешения церкви или самих даймё.
– Он предлагал отдать тайко корабли, португальские корабли, чтобы перевезти наши войска на Кюсю, предлагал португальских солдат с ружьями, чтобы помочь нам. Даже против Кореи и против Китая.
– Опять-таки, господин, он заблуждался, действовал без всякого разрешения.
– Скоро каждый должен будет выбрать, Цукку-сан. Да. Очень скоро.
Алвито физически почувствовал, что ему угрожают.
– Я всегда готов служить вам.
– Если я проиграю, вы умрете вместе со мной? Вы совершите дзэнси – последуете за мной или пойдете со мной на смерть, как верный слуга?
– Моя жизнь в руках Бога. И смерть тоже.
– Ах да, вашего христианского Бога! – Торанага слегка передвинул свои мечи, потом наклонился вперед: – Оноси и Кияма переходят на мою сторону в течение сорока дней, а Совет регентов отменяет указы тайко.
«Как далеко я могу зайти? – беспомощно спрашивал себя Алвито. – Как далеко?»
– Мы не можем влиять на них, как вы думаете.
– Может быть, ваш руководитель сумеет приказать им. Прикажите им! Исидо предаст и вас, и их. Я знаю, почему он так сделает. Такова воля госпожи Осибы. Разве она уже не настраивает наследника против вас?
«Да, – хотел крикнуть Алвито. – Но Оноси и Кияма тайно получили в письменном виде клятвенное обязательство Исидо, позволяющее им назначать воспитателей наследника, один из которых будет христианином. И Оноси, и Кияма принесли священную клятву, что убеждены: вы предадите церковь, как только уничтожите Исидо».
– Отец-инспектор не может приказать им, господин. Это было бы непростительным вмешательством в ваши дела.
– Оноси и Кияма. Через сорок дней. Указы тайко отменяются, и больше никаких грязных священников. Регенты запретят им появляться в Японии.
– Что?
– Только вы и ваши священники. Никого больше – никаких вонючих попрошаек в черных одеждах, босоногих волосатиков. Тех, что выкрикивают глупые угрозы и не приносят ничего, кроме несчастий. Вы получите их головы, если захотите. Всех, кто здесь.
Все существо Алвито кричало об опасности. Никогда Торанага не говорил так открыто. «Один неверный шаг – и ты обидишь его, навсегда сделаешь врагом церкви. Подумать только, что предлагает Торанага! Исключительное право для церкви по всей стране! Единственное, что хранит чистоту веры и ее безопасность, пока она набирает силу. Единственная вещь, которая не имеет цены. Единственная вещь, которой никто не может дать – даже Папа! Никто – за исключением Торанаги. При открытой поддержке Киямы и Оноси Торанага разгромит Исидо и станет управлять Советом регентов».