Сегун. Книга 1
Шрифт:
В глазах Кири заблестели слезы.
– Только дайте мне перевести дух, и я спущусь к носилкам. О как мне не хочется уезжать! – Она огляделась кругом, ища Блэкторна, и наконец увидела его в тени. – Кто отвечает за Андзин-сан? Пока мы не погрузимся на корабль?
Бунтаро пробурчал:
– Я приказал ему идти около носилок моей жены. Если она не сможет с ним управиться, я смогу.
– Может быть, господин Ябу, вам следовало бы сопровождать госпожу Садзуко?
– Стража!
Предупреждающий крик раздался с переднего двора. Бунтаро и Ябу поспешили к воротам в крепость, а за ними – и все сопровождающие, и еще больше людей хлынуло из внутренних помещений.
Исидо шествовал по проходу между стенами замка во главе двухсот самураев в сером. Он остановился на переднем дворе перед воротами, и, хотя никто ни с той, ни с другой стороны не проявлял враждебности и ни у кого не было в руках меча или лука со стрелами, все приготовились к бою.
Исидо поклонился с большим искусством:
– Прекрасный вечер, господин Ябу.
– Да, действительно.
Исидо небрежно кивнул Бунтаро, который ответил небрежно, насколько допускала вежливость. Оба пользовались расположением тайко. Бунтаро командовал полком в Корее, когда Исидо был главнокомандующим. Каждый обвинял другого в измене. Только личное вмешательство тайко предотвратило кровопролитие и кровную месть.
Исидо рассматривал коричневых. Потом на глаза ему попался Блэкторн. Он заметил, что чужеземец отвесил полупоклон, и кивнул в ответ. Сквозь ворота он мог видеть трех женщин и паланкин. Его глаза опять остановились на Ябу.
– Такое впечатление, что вы собрались воевать, Ябу-сан, а не сопровождать госпожу Кирицубо.
– Хиромацу так распорядился из-за этого убийцы из секты Амиды…
Ябу умолк, поскольку Бунтаро воинственно протопал вперед и, расставив свои слоновьи ноги, встал посреди ворот:
– Мы всегда готовы к битве, с оружием или без него. Каждый из нас способен выстоять против десяти самураев и против пятидесяти поедателей чеснока. Мы никогда не показываем врагу спину и не бежим, как сопливые трусы, оставляя товарищей на погибель!
Улыбка Исидо была исполнена презрения, его голос звучал раздраженно:
– Да? Может быть, вам скоро представится возможность противостоять настоящим мужчинам, а не поедателям чеснока!
– Как скоро? Почему не сегодня вечером? Почему не здесь?
Ябу осторожно встал между ними. Он тоже был в Корее и знал, что каждый по-своему прав и что доверять нельзя никому, Бунтаро еще меньше, чем Исидо.
– Не сегодня, потому что мы среди друзей, Бунтаро-сан, – проговорил он умиротворяюще, отчаянно желая избежать схватки, которая навсегда удержит их в замке. – Мы среди друзей, Бунтаро-сан.
– Каких друзей? Я знаю друзей, и я знаю врагов! – Бунтаро повернулся к Исидо: – Где мужчина – тот настоящий мужчина, о котором вы говорили, Исидо-сан? А? Или просто мужчина? Дайте мне его – пусть они все выползают из своих нор и становятся передо мной – Тодой Бунтаро, господином Сакуры, если кто-нибудь из них наделен мужеством!
Все приготовились.
Исидо зло оглянулся назад.
Ябу увещевал:
– Сейчас не время, Бунтаро-сан. Друзья или вра…
– Друзья? Где? В этой навозной куче? – Бунтаро плюнул в пыль.
Рука одного из людей в сером метнулась к рукояти меча, десять коричневых сделали то же, пятьдесят серых отстали только на долю секунды, и теперь все ждали, когда меч Исидо подаст сигнал к атаке.
В это время из тени сада показался Хиромацу, прошел через ворота в передний двор. Свой боевой меч он держал в руках, наполовину вынув из ножен.
– Друзей можно найти и в навозе, сын мой, – сказал он спокойно. Руки выпустили рукоятки мечей. Самураи на противоположных стенах – серые и коричневые – ослабили натяжение тетивы. – Мы имеем друзей во всем этом замке. Во всей Осаке. Наш господин Торанага все время говорит нам об этом. – Он стоял как скала перед своим сыном, единственным, что остался в живых, и видел жажду крови в его глазах. Как только был замечен подходящий Исидо, Хиромацу занял боевую позицию у внутренних ворот. Потом, когда миновала первая опасность, он со спокойствием кошки отошел в тень. Теперь он смотрел в глаза Бунтаро: – Разве это не так, сын мой?
С огромным усилием Бунтаро кивнул и отступил на шаг. Но он все еще закрывал путь в сад.
Хиромацу перенес внимание на Исидо:
– Мы не ожидали вас сегодня вечером, Исидо-сан.
– Я пришел засвидетельствовать свое почтение госпоже Кирицубо. Мне только-только сообщили, что кто-то уезжает.
– Мой сын прав. Нам следовало поинтересоваться, среди друзей ли мы? Или мы заложники, которые должны просить о милости?
– Нет. Но господин Торанага и я согласовали протокол на время его визита. Меня должны уведомлять за день о прибытии и отъезде высоких гостей, чтобы я мог засвидетельствовать соответствующие чувства.
– Решение господина Торанаги было внезапным. Он не считал, что отъезд одной из его женщин в Эдо – достаточно важное дело, чтобы докучать вам, – ответил Хиромацу. – Да, господин Торанага только готовится к своему отъезду.
– Это решено?
– Да. Отъезд назначен на тот день, когда будет принято решение на Совете регентов. Вам сообщат точное время согласно протоколу.
– Хорошо. Правда, встреча может быть опять отложена. Господину Кияме становится все хуже.
– Отложена? Или не состоится?
– Я только упомянул о том, что это может быть. Мы надеемся иметь удовольствие видеться с господином Торанагой долгое время, не так ли? Он поедет со мной завтра на охоту?
– Я потребовал, чтобы он отказался от охоты до собрания. Я не считаю это безопасным. Я не считаю, что какое-либо из здешних мест можно назвать надежным. Если грязный убийца способен так легко пройти через ваши кордоны, то с какой же легкостью измена может настичь нас за стенами замка?
Исидо пропустил мимо ушей это оскорбление. Оно еще больше разгорячило его людей, но сейчас это его не устраивало. Он был рад вмешательству Хиромацу, так как сам почти потерял контроль над собою. Мысль о голове Бунтаро, валяющейся в пыли, о его раздробленных зубах захватила Исидо.