Сегун. Книга 1
Шрифт:
Тогда слушай: следом за этим англичанином явятся другие еретики, как вши, независимо от того, убью я его или нет. Я обязан ему жизнью и клялся, что во мне нет крови убийцы. Я не убью этого капитана».
– Право руля! – приказал он и дал дорогу галере.
– Мой господин спрашивает, почему вы чуть не протаранили его галеру?
– Это была только игра, сеньора, игра, в которую играют капитаны. Проверить крепость нервов друг друга.
– А зачем стрелял капитан?
– Тоже игра – проверить, крепки ли мои нервы. Рифы были слишком близко, а я чересчур теснил англичанина. Мы друзья, правда?
– Мой господин говорит, что глупо играть в такие игры.
– Пожалуйста, принесите ему мои извинения. Важно лишь то, что он теперь в безопасности и галера тоже, и я этому очень рад. Хонто.
– Вы придумали это бегство, эту хитрость, вместе с Андзин-сан?
– Так случилось, что он очень умен и точно рассчитывает время. Луна освещала его путь, море благоприятствовало, и никто не допустил ошибок. Но почему неприятель не потопил его, я не знаю. На то была воля Господа.
– Воля Господа? – скривился Феррьера. Он смотрел на галеру за кормой и не поворачивался.
Они отошли достаточно далеко от выхода из гавани, отклонясь от пути на Осаку, галера держалась в нескольких кабельтовых сзади, вокруг не было видно ни одного корабля. Большинство весел на галере были на время убраны, лишь несколько пар поддерживали спокойный ход, пока основная часть гребцов восстанавливала силы.
Родригес не обращал внимания на адмирала Феррьеру. Он был занят Торанагой. «Хорошо, что мы на стороне Торанаги», – сказал себе Родригес. Во время гонки он внимательно рассмотрел даймё, радуясь такой редкой возможности. Глаза Торанаги видели все, он наблюдал за канонирами, за парусами, за стрелками с ненасытным любопытством, задавая через Марико вопросы морякам или помощнику капитана: «Зачем это? Как заряжается пушка? Сколько нужно пороха? Как вы стреляете? Зачем эти канаты?»
– Мой хозяин говорит: может быть, это была просто карма. Вы знаете, что такое карма, капитан?
– Да.
– Он благодарит вас за то, что воспользовался вашим судном. Теперь он вернется на свое собственное.
– Что? – Феррьера тут же повернулся к ним. – Мы прибудем в Эдо задолго до галеры. Мы будем рады, если господин Торанага останется на борту.
– Мой господин говорит, что вам больше не стоит беспокоиться. Он вернется на своем собственном корабле.
– Пожалуйста, попросите его остаться. Я рад его обществу.
– Господин Торанага благодарит вас, но желает сразу же перейти на свой корабль.
– Очень хорошо, делайте, как он говорит, Родригес. Посигнальте им и спустите баркас. – Феррьера был разочарован. Он хотел посмотреть Эдо и поближе познакомиться с Торанагой, так как связывал с ним большие надежды. Он не верил в то, что Торанага говорил о возможностях избежать войны. «Мы на стороне этих обезьян против Исидо, хотим мы того или нет. И мне это не нравится». – Мне жаль, что я лишаюсь общества господина Торанаги. – Феррьера вежливо поклонился.
Торанага поклонился в ответ и произнес что-то коротко.
– Мой господин благодарит вас.
Родригесу Марико адресовала слова:
– Мой господин сказал, что вознаградит вас за галеру, когда вы вернетесь с черным кораблем.
– Я не заслужил. Это была моя обязанность. Простите, пожалуйста, что я не встаю со своего кресла – нога болит, понимаете? – ответил Родригес, кланяясь. – Да будет с вами благословение Божье, сеньора.
– Спасибо, капитан. И с вами.
Ощупью спускаясь по лестнице за Торанагой, она увидела, что баркасом командует боцман Пэзаро. По коже побежали мурашки, ее чуть не вытошнило. Она усилием воли сдержала позыв к рвоте, благодарная Торанаге за то, что он велел им всем покинуть этот корабль.
– Хорошей погоды и счастливого пути! – пожелал Феррьера. Он помахал рукой, приветствие было возвращено, и баркас спустили на воду.
– Уйдешь вниз, только когда вернется баркас, а эта сучья галера скроется из виду, – приказал он главному канониру.
На юте он остановился перед Родригесом и указал на галеру:
– Ты всю жизнь будешь жалеть, что оставил его живым.
– Все в руках Господа. Англичанин недурной кормчий, если вы сможете переступить через свою религию, мой адмирал.
– Я учел это.
– И?
– Чем скорее мы будем в Макао, тем лучше. Засеки время, Родригес. – Феррьера спустился вниз.
Нога Родригеса заныла, ее дергало. Он глотнул грога из меха. «Феррьера может отправляться в ад, – сказал он себе. – Но, ради Бога, только после того, как мы доберемся до Лиссабона».
Ветер слегка изменил направление, облака достигли лунного нимба, недалеко шел дождь, рассвет расцветил небо. Он все внимание отдал своему кораблю, его парусам и положению. Полностью успокоившись, посмотрел на баркас. И наконец на галеру.
Родригес выпил еще грогу, довольный, что его план сработал так хорошо. Пистолет и тот выстрелил, что и решило все дело. И он был доволен своим решением.
«Я должен был это сделать, и я это сделал. Тем не менее англичанин, – вздохнул он, – адмирал прав. С тобой в рай пришла ересь».
Глава двадцать девятая
– Андзин-сан?
– Хай? – Блэкторн выбирался из глубокого сна.
– Вот еда. И чай.
Какое-то мгновение капитан не мог вспомнить, кто он и где. Потом узнал свою каюту на борту галеры. Столб света пронизывал темноту. Он чувствовал себя отдохнувшим. Барабанный бой стих, и даже в глубоком сне чувства подсказали ему, что якорь брошен, корабль в безопасности, недалеко от берега, а море спокойно.
Он увидел служанку с подносом и Марико рядом с ней – рука ее уже не висела на перевязи. Блэкторн лежал на капитанской койке, той же самой, которую он делил с Родригесом во время плавания из Андзиро в Осаку; теперь она казалась почти такой же привычной как его собственная койка в каюте «Эразма». «Эразм»! Было бы прекрасно снова вернуться на него и повидаться с командой.
Он с наслаждением потянулся и принял чашку зеленого чая из рук Марико.
– Спасибо. Это прекрасно. Как ваша рука?