Сёгун
Шрифт:
– Участок, который я уже выбрал, расположен ближе к берегу. Это Ёсивара.
Она похвалила его выбор, охнув про себя. Ёсивара, тростниковая заросль на торфянике, – болото, изобилующее мостиками… Его надо осушать, рекультивировать, прежде чем обнести забором и что-то строить…
– Превосходно, господин. Далее: подготовлены правила поведения и требования к гейшам, – вы можете их рассмотреть и утвердить.
– Прекрасно. Сделайте их покороче и изложите по пунктам. Какую надпись вы хотите поместить над воротами в Ёсиваре?
– «Страсти
– Могу я поблагодарить вас от имени будущих поколений, господин?
– Я согласился не для вас и не для них, – ответил Торанага и процитировал одно из своих примечаний к завещанию: «Добродетельные мужчины во все времена запрещали публичные дома и места свиданий, но люди не добродетельны. Если вождь запрещал публичные дома или любовь, он оставался в дураках, так как вскоре появлялось еще больше напастей, они наваливались, как чума из нарывов».
– Как вы мудры.
– «Поместив все места развлечений в одном районе, мы можем следить за всеми недобродетельными мужчинами, облагать их налогами и обслуживать в одно и то же время». Вы совершенно правы, Дзеко-сан: «Страсти не надо сдерживать… Это скоро даст свои плоды. Дальше?
– Кику-сан совсем поправила свое здоровье, господин. Полностью.
– Да, я видел. Как она восхитительна! Жаль, в Эдо летом так жарко и неприятно… Вы уверены, что она здорова?
– Да, о да. Но ей не хватало вас, господин. Мы поедем с вами в Мисиму?
– Какие еще слухи вы хотите мне сообщить?
– Только что Ишидо покинул Осакский замок. Регенты официально объявили вас вне закона. Что за дерзость, господин!
– В каком направлении они собираются меня атаковать?
– Я не знаю, господин. – Ответ ее был осторожен. – Но думаю, они собираются взять вас в клещи, вдоль Токайдо. Икава Хикодзу, после смерти своего отца, господина Икавы Джикья. И вдоль Косукайдо, из Синано, – господин Затаки сделал большую глупость и принял сторону господина Ишидо против вас. Я уверена – вы доживете до зрелого возраста. С вашего разрешения, я переведу все свои дела в Эдо.
– Конечно. Тем временем посмотрим, не сможете ли вы определить, откуда будет нанесен главный удар.
– Я попытаюсь, господин. Наступили ужасные времена, господин, когда брат пойдет против брата, сын – против отца.
Глаза Торанаги затуманились… Ему следует усилить наблюдение за Нобору, своим старшим сыном, – верен Тайко.
– Да, – согласился он, – ужасные времена. Времена больших перемен. Но чем-то и хорошие. Вот, например, вы, – вы теперь богаты. И ваш сын, например. Он ведь управляющий вашей фабрикой саке в Одаваре.
– Да, господин. – Дзеко посерела под своими румянами.
– Он получает большие доходы?
– Он, конечно, считается лучшим управляющим в Одаваре, господин.
– Я слышал об этом. У меня есть для него работа. Анджин-сан собирается строить новое судно. Я обеспечиваю его строителями и материалами и хочу, чтобы дела велись как можно лучше.
Дзеко чуть не упала от радости. Она думала, что Торанага уничтожит их всех, перед тем как пойдет на войну, или лишит ее жизни: она ведь врала ему – и об Анджин-сана и госпоже Тода, и о неудачной беременности Кику это не случайность, как со слезами сообщила она ему, а специально подстроено, по ее настоянию и при согласии Кику
– О, господин, когда вы хотите видеть моего сына в Иокогаме? Он сделает так, что это будет самое дешевое судно из всех, какие когда-нибудь строили.
– Я вовсе не хочу, чтобы оно было дешевым. Я хочу, чтобы оно было самым лучшим – за самую справедливую цену. Он будет надсмотрщиком, отвечать ему придется перед Анджин-саном.
– Господин, я гарантирую вам своим будущим, своими надеждами на будущее – все будет так, как вы хотите.
– Если корабль будет построен должным образом, точно так, как этого хочет Анджин-сан, за шесть месяцев с первого дня строительства, – я сделаю вашего сына самураем.
Она отвесила низкий поклон и в первый момент лишилась дара речи.
– Прошу простить бедную дурочку, господин. Благодарю вас, благодарю.
– Он должен узнать о строительстве кораблей, все, что знает Анджин-сан, чтобы научить других, когда тот уедет.
– Это будет сделано.
– Следующее: Кику-сан. Ее таланты заслуживают лучшего будущего, чем просто быть одной из многих женщин.
Дзеко взглянула на него, ожидая худшего:
– Вы собираетесь продать ее контракт?
– Нет, она больше не будет куртизанкой или даже одной из ваших гейш. Ее место – в доме, как одной из немногих дам, очень немногих.
– Но, господин, увидев вас, даже случайно, – как может она надеяться потом на хорошую жизнь?
Он позволил ей сделать ему комплимент и сделал комплимент ей и Кику, потом сказал:
– Честно говоря, Дзеко-сан, я все больше люблю ее, но не могу позволить себе отвлекаться. Она слишком хороша для меня, чересчур хороша… Прошу меня извинить, но это будет еще одним нашим секретом.
– Конечно, господин, я согласна со всем, что вы говорите, – пылко заявила Дзеко, отметая все сказанное как попытку затуманить ей мозги и скрыть настоящую причину. – Если найдется человек, который будет восхищаться Кику, я умру спокойно.
– Но только после того, как увидите корабль Анджин-сана под всеми парусами и через шесть месяцев, – охладил он ее восторги.
– Да, о да! – Дзеко заработала веером – солнце уже припекало, а воздух стал вязким и душным. Ей хотелось определить, почему Торанаги так великодушен к ним обеим. Она понимала, что цена за это будет большой, очень большой. – Кику-сан будет огорчена, если ей придется покинуть ваш дом.
– Да, конечно. Я думаю, необходимо как-то ей компенсировать такое послушание мне, ее сюзерену. Предоставьте это мне – и не упоминайте об этом при ней.