Секира и меч
Шрифт:
— Старые штучки! — подсказал Святополк.
— Чтобы пугать дурней! — воскликнул князь. — Чтобы малодушных приводить в трепет!.. — он зло поглядел на дружину. — Вы что же, никогда не слышали, как поют старые секиры?..
— Он ушел, господин, — виновато опустил голову старый дружинник. — Мы ничего не могли сделать… Но это только на сей раз. В другой раз мы его возьмем.
— В другой раз? — Мстислав готов был ударить этого воина. — В другой раз Глеб придет сюда! Он такой — он дерзнет!..
— Не придет! — уверенно покачал головой воин. — Я знаю, как его поймать.
— Как? — Мстислав так и подался к этому воину и весь обратился во внимание.
— Люди говорили, есть одна женщина… Она живет в лесу…
— Хорошо, — Мстислав опять взошел на крыльцо. — Мы поговорим об этом после. А сейчас мне нужно кое о чем подумать. Возможно, придется обратиться за помощью к Владимиру. Я уже не надеюсь на свою дружину. В лесу завыл волк, а дружина моя трепещет. Смешно сказать!..
Князь открыл уже дверь.
— Господин, — позвал дружинник. — А что делать с телом?
Мстислав покосился на тело Корнила, зябко запахнулся:
— Заройте где-нибудь…
Холодный порыв ветра ударил князю в лицо. Край потника от ветра поднялся и прикрыл нагое обезображенное тело десятника.
Глава 14
Через три дня во главе сотни всадников в Гривну приехал старый Владимир, многопочтенный князь черниговский. Седовласый, со строгим орлиным лицом, уверенный в движениях, худощавый, если не сказать — сухой. Это был настоящий, властный, с крутым нравом правитель. И если воинство его было похоже на бурливое озеро, старый князь был в этом озере — водоворот. Всадники так и крутились вокруг него: гарцевали, спешили исполнять поручения…
Встречая Владимира, Мстислав спустился с крыльца. Иных гостей, даже самых долгожданных, Мстислав встречал на ступеньках. Но ради отца, многомудрого князя черниговского, он сошел на землю.
За Мстиславом, как тень, всюду следовал Святополк — низко кланялся старому князю, ловил его взгляд, кротко улыбался.
И в трапезную за Мстиславом пошел.
Старый князь, оглянувшись, удивленно повел бровью:
— Я думал, Мстислав, что трапезничать мы будем вдвоем!..
Мстислав не ответил.
За длинным столом стояли три стула. Стол, понятно, не ломился от яств — сказывалось тяжелое время. Однако расстарались слуги, добыли кое-чего для князя-отца, выскребли сусеки, перетряхнули короба, выжали бочата.
На высокий стул сел Владимир. Мстислав со Святополком сели с другого торца. Когда юный стольник наполнил кубки, Мстислав прогнал его.
Владимир пригубил вина, холодно взглянул на Святополка:
— Кто этот человек?
— Он киевлянин. Он как брат мне, — ответил Мстислав и обиженно поджал губы. — Этот человек мне советует. Он советник… Или я не вправе приближать к себе людей?
— Я думал, мы останемся вдвоем, — повторил Владимир.
Киевлянин поднялся с места:
— Меня зовут Святополк. Я раб ваш.
— Пойди прочь, раб, — бросил Владимир. — Я хочу остаться с сыном вдвоем.
Святополк подошел к старому князю и лег к его ногам:
— Вытри ноги о меня, господин, только не гони. Дай послушать!..
— Хорошо, — надменно согласился старый князь. — Ты будешь слушать и молчать, — как собака.
Святополк поднимался кряхтя:
— И глаза мои будут преданные, как у собаки…
Старый князь со значением поглядел на Мстислава:
— А ты, сын, опасайся, когда советуют рабы. Гони от себя всех советчиков. И никому не говори, что будешь делать завтра, дабы враги не предвидели твои шаги…
Мстислав опустил глаза и тихонько скрипнул зубами:
— Я запомню твою науку, отец: на престоле советчикам нет места…
Старый князь принялся за еду. Он ел медленно и молча, время от времени запивая из кубка, иногда промакивая губы рушником. Когда Владимир срезал с бараньего окорока все мясо, он бросил кость в сторону Святополка:
— Ешь, пес!
Киевлянин поймал кость рукой и, не сказав ни слова, принялся обгладывать ее.
Мстислав был бледен. Ему было не по душе, как отец поставил себя по отношению к его другу, советнику. Мстислав полагал, что отец унижает и его самого. Но молчал Мстислав, ибо очень рассчитывал на помощь Владимира, — молчал до поры…
Насытившись, старый князь откинулся на спинку стула:
— Я получил твое послание, сын. И хотя иных забот у меня немало, я счел необходимым поспешить к тебе.
— Да, отец. Мне нужна помощь, — Мстислав даже не притронулся к еде, зато опорожнил уже два кубка; глаза молодого князя заметно покраснели от выпитого.
Владимир оглядел голые стены трапезной, линялые, вытертые ковры на полу, исцарапанные двери:
— Небогато живешь, сын.
Мстислав горько усмехнулся:
— Я ведь только недавно владею этим краем… Но, поверь, эти стены узнают и лучшие времена. Вот поймаю смутьяна, тогда всех крепко зажму…
Старый князь вскинул брови:
— И что, Аскольдов сын еще не пойман?
— Не пойман, отец… Он в лесу, как дома, — всякое дерево, всякий куст ему служат. Он в воде — как угорь, а в траве — как змея…
— Действительно, — покачал головой Владимир. — Столько времени не можем поймать! Сначала я ловил, теперь ты ловишь…
Мстислав воодушевился:
— Ему, видно, служит дьявол.
— Удивительно! — все качал головой Владимир. — У такого надежного преданного отца — я хорошо знаю Аскольда! — такой необузданный, своенравный, скверный сын… А что другие братья?