Секрет королевы Маргарет
Шрифт:
– В стране, где я живу, нет ни королей, ни графов, ни герцогов. Все как бы обычные граждане. Как бы, – я специально выделила голосом последнее словосочетание. – А работаю я учителем.
– Ты работаешь? – Филипп приподнялся на локте и так забавно сдвинул брови на переносице, что я засмеялась.
– Многие женщины работают. Это нормально. Кто-то потому, что вынужден, а кто-то потому, что нравится. Я за финансовую независимость. Не люблю, когда женщина выпрашивает у мужа деньги со словами: «Я твоя жена, и ты обязан меня содержать». Никто
– Значит, ты учишь детей богатеев?
– Нет, я не гувернантка, не няня и не наставница. Я работаю в школе и учу большие классы. Там учатся разные по достатку дети. Что-то подобное я мечтала создать и здесь. Но, может быть, со временем… Когда к власти придёт новый король.
– Теперь понятно, почему ты вьёшься вокруг Колина. – Филипп вернул меня к себе на грудь, и я замурлыкала, как кошка. – И что же представляет собой школа твоего времени?
– О, каждая школа – это отдельное государство. Директор в нём король, а завучи всё равно, что министры. Перед тем, как я перенеслась сюда, в нашем государстве произошла смена власти. Старую директрису сняли и поставили нового директора. У него звучная фамилия – Королёв, а вот имя и отчество я так и не узнала. Мне тогда сказали только инициалы, но это было так давно. Сейчас я их ни за что не вспомню.
– Что такое отчество?
– Оно образовано от имени твоего отца. Такое есть не во всех странах. В моей тебя бы звали Филиппом Эдуардовичем. Дословно: Филипп – сын Эдуарда.
Он засмеялся. Некоторое время мы лежали молча.
– Прости, что поселила в твоей душе нехорошие мысли. Мне не нужно было говорить о троне. Не нужно было…
Он перевернулся на бок и закрыл мне рот поцелуем.
– Что случилось, то случилось, не будем об этом. Только не гони меня от себя. Я хочу быть рядом. Хочу видеть, как растёт наш сын, даже, если он и не будет знать, кто его настоящий отец.
Погладив его по плечу, я прижалась к нему покрепче. Мы всё-таки отыскали дорогу друг к другу. Филипп простил меня и понял, а я поняла, что совесть и честь никогда не позволят ему убить короля или поднять бунт при его жизни. Погибнет слишком много народа, и неизвестно поддержит ли в этом случае бастарда-узурпатора знать. Я не могла требовать от него подобного. Нам оставалось только одно – ждать…
– В жилах всех последующих королей будет отныне течь твоя кровь, и даже, если ты не станешь королём Аелории, ты будешь королём моего сердца.
– Мне этого достаточно.
***
После случившегося Филипп посещал меня почти каждую ночь. Пробирался тайком в окно и оставался со мной до самого рассвета, а потом таким же путём уходил обратно. Благо наши покои располагались в аккурат друг под другом. Это было безрассудно, это было рискованно, и каждое утро я тряслась от страха от одной лишь мысли, что его кто-нибудь увидит, или, что он не рассчитает движений, поскользнётся и сорвётся вниз совсем, как Нэн, но с наступлением темноты вновь ждала его у себя.
Иногда мы занимались любовью горячо и страстно, а иногда просто разговаривали, чтобы утолить душевный голод друг по другу. Мне нравилось
– Ничего не бойся, – часто повторял Филипп. – Что бы не произошло, я найду и спасу тебя. В любом месте. В любое время. Во дворце или в лесу, неважно где.
– Всегда?
– Всегда.
В своём сумасбродстве мы не знали границ. Не сказав друг другу за день и пары слов, ночью мы говорили без умолку. Мой живот рос, ребёнок начал толкаться, и Филипп часто прижимался к нему ухом. Как-то раз мы так увлеклись, что проспали рассвет, и нас обнаружила Роза. В отличие от степенной Берты и умудрённой жизненным опытом Фейт, она, как и в первое утро моего появления в Аелории, врывалась в мою спальню без стука. Однако, увидев меня в объятиях Филиппа, сумела сдержать крик и отвернулась к стене. Мне даже думать не хотелось, какое при этом у неё сделалось выражение лица. Стыда я не чувствовала. Жить так было плохо. То, что я делала, было чудовищно, и я знала, что Филипп испытывает похожие чувства, когда разговаривает днём с Леонардом. Днём нас обоих мучило чувство вины, но по ночам мы о нём не вспоминали.
Роза не издала ни звука. Филипп без лишних слов оделся и подошёл к окну, но она его остановила.
– Боюсь сейчас это небезопасно, – и тихонько поманила в гостиную.
Моё сердце едва не выпрыгнуло из груди, но королевские покои Филипп покинул незамеченным. Случившееся мы с Розой не обсуждали. Она знала, что нужно молчать. А я знала, что она будет молчать. В конце концов, Роза была не первой и далеко не последней служанкой, которая помогала скрыться любовнику своей госпожи. В тот день Леонард не вызвал меня к себе, всё прошло без сучка, без задоринки, и я расслабилась.
Больно мне было смотреть только на Сесилию. Из-за бесконечных отъездов Филиппа их свадьбу постоянно откладывали, а на днях внезапно скончался её отец. Это добило Сесилию окончательно, и, как-то раз прогуливаясь по замку, я обнаружила её рыдающей на плече Анны.
– Сэр Филипп никуда меня не приглашает. Даже прогуляться по саду, даже прокатиться верхом со мной не хочет.
– Накатаетесь ещё, когда поженитесь.
– Но я сейчас хочу! Вспомни, как много времени проводила ты рядом с сэром Маккензи, а женаты вы не были.
– Вот поэтому и проводили много времени вместе, что женаты не были. Запретный плод, знаешь ли, сладок.
Сесилия принялась причитать ещё сильнее.
– Я чувствую: у него кто-то есть. Другая женщина. Поэтому сэр Филипп так холоден со мной.
Внутри меня всё сжалось, и я спряталась за одним из выступов, не имея возможности ни уйти, ни показаться. Анна похлопала подругу по плечу.
– Разумная женщина, если случается так, что её муж уделяет внимание другой, отводит глаза и с достоинством переносит своё унижение. Запомни: при дворе все супруги друг другу изменяют. Это вполне обычный порядок вещей. Ты тоже заведи себе любовника!