Секрет наследницы

Картленд Барбара

— Это не десятифунтовик, это двенадцатифунтовик, — задыхаясь, произнес наконец граф. — Их, наверное, просто вынесло из воды!.. До конца своих дней буду сожалеть, что не присутствовал при этом. А ведь должен был быть. Мне следовало довести вас до пастората, и тогда я смог бы вам помочь. Как подумаю, что вам пришлось одной возвращаться сюда с ворохом вещей… И зачем вы прокрались в дом тайком?

— Я думала, что вы все еще в пивной и Мыза пуста.

— Нет, я не стал долго засиживаться. Начал чувствовать

себя там довольно неуютно.

— Хотите сказать, вас плохо приняли?

— Напротив, меня встретили с распростертыми объятиями. Они решили, что мой приезд означает возвращение хороших времен, что я приведу в порядок дом и сад и предоставлю людям работу. Теперь мне известно имя каждого мастерового и садовника в округе. Как я мог им сказать, что у меня нет денег, чтобы осуществить их мечту? Да и мою мечту тоже, если говорить начистоту.

— Вы действительно тоже мечтаете об этом? — с радостным волнением спросила Рена.

— Да. За то короткое время, что пробыл здесь, я влюбился в это место; с удовольствием сделал бы все, что они хотят, и жил бы в таком красивом доме, каким ему положено быть. И не только ради себя. И ради них тоже.

Он смущенно засмеялся.

— Право же, я думал только о себе с тех пор, как унаследовал графский титул. Я не представлял, что это может касаться как-то других людей, что они могут начать надеяться на какие-то перемены. Но сегодня я лицом к лицу столкнулся с реальностью чужой жизни, и это заставило меня призадуматься. — Граф печально взглянул на Рену. — В своей жизни я не часто предавался размышлениям. Я выполнял свой долг моряка, но в остальном был безрассудным, и меня это устраивало. Но теперь… — он вздохнул. — Их нужда так отчаянна и страшна… Я почувствовал, что должен как-то помочь. И в то же время, что я могу? Разве только молиться, чтобы мы нашли больше монет и оказалось, что они дорого стоят.

— Да, — сказала Рена, — мы будем молиться.

— Итак, я сбежал, потому что не хотел давать им ложных обещаний. Я пришел домой и стал писать письма, пока не услышал грохот внизу.

— Это был стул.

— А почему вы собирались спать на диване? Разве у нас мало свободных спален?

— Я решила, что подыщу что-нибудь утром, при свете.

— Вы не можете остаться здесь на ночь.

— Нет, могу. И как раз собираюсь это сделать.

— Рена, будьте благоразумны.

— Я благоразумна. Кроме того, я хочу, чтобы Клара оставалась рядом со мной, а отнести ее наверх не так просто.

— Кстати о Кларе, она усердно клюет мои ботинки. Она, понятно, считает, что вас все еще нужно защищать. Прошу вас, отзовите, пожалуйста, свою курицу.

Рена рассмеялась и выполнила просьбу графа, потом допила чай.

— А теперь, сударь…

— Джон.

— А теперь, Джон, пожалуйста, будьте благоразумны, отправляйтесь

спать.

Граф взял под козырек:

— Слушаюсь, мэм. Увидимся, как пробьет семь склянок.

Позже, свернувшись калачиком на диване, Рена вспомнила, как в детстве ей хотелось иметь брата и сестру, особенно брата. Вот, кто для нее Джон, — брат, которого у нее никогда не было; тот, с кем можно поговорить и посмеяться, потому что они смотрят на мир одинаково; тот, кто будет заботиться о ней и позволит заботиться о себе.

Засыпая, Рена чувствовала себя такой защищенной и счастливой, какой не была уже долгие месяцы.

Утром Рена встала, «как пробило семь склянок», и немедленно отправилась купить у Неда свежего молока. В лавке она встретила почтальона Джека и рассказала ему о новоселах пастората.

— Я там больше не живу. Я служу экономкой в Мызе.

— У меня для вас письмо, — сказал Джек, заглядывая к себе в сумку. — И еще одно для Мызы.

Девушка взяла оба конверта и направилась к дому. Стояло чудесное утро, свежее и по-настоящему весеннее, у Рены было хорошее настроение, и она весело шагала по дороге.

На кухне девушка увидела ликующего Джона: Клара снесла два яйца.

— Каждому по одному, — сказал он.

— Два для вашей светлости, — Твердо ответила девушка.

— Глупости.

— Вам письмо.

Рена вручила графу конверт и вышла, чтобы тот мог спокойно прочесть послание. Как и думала девушка, ее письмо было от епископа, который сообщал, что преподобный Стивен Дэйкерс вскоре прибудет, чтобы занять должность приходского священника Фардейла, и выражал уверенность, что она… и так далее и тому подобное.

— О, Господи!

Рена оглянулась и увидела, что Джон с испугом на лице вышел за ней в столовую, держа письмо в руках.

— Что случилось?

— Сегодня пополудни у нас будут гости. Очень надеюсь, они останутся только на чай, но могут и заночевать.

Рена прижала руки к щекам.

— Это невозможно! Нельзя позволить им приехать! — воскликнула она. — Спальни ужасны! Ваша комната лучше остальных, но даже она требует уборки.

— Я закрываю глаза, когда раздеваюсь, и смотрю в окно, когда одеваюсь, — иронично отозвался граф.

— Очень изобретательно, но мы не можем рассчитывать, что гости последуют вашему примеру. Право же, нельзя позволить им остаться.

На мгновение наступила тишина, и Рена задумалась, не обидела ли она графа.

Тот медленно произнес:

— Думаю, я должен быть откровенен и сказать вам, что человек, который к нам едет, сказочно богат. Я познакомился с ним в Индии, и когда он узнал (полагаю, из газет), что я теперь граф, он разыскал меня и сообщает, что очень хочет увидеть мое фамильное гнездо.