Секрет наследницы
Шрифт:
— Не будете ли вы добры показать ее мне?
Девушка повела его обратно к дому, в восточное крыло, где находилась крошечная часовня.
— Чудесно, — сказал Адольф. — Самое подходящее место для тихой службы. Но, возможно, ее секуляризировали {6} ?
— О нет, — быстро сказала Рена. — Папа не желал об этом и слышать. Он говорил, что новый граф может появиться в любой момент и часовня должна быть готова для него.
— Спасибо, дорогая.
6
Секуляризировать — освобождать от церковного влияния.
Адольф медленно подошел к алтарю и преклонил колени. Сейчас на алтаре не было пышных украшений. Их убрали в кладовую, а быть может, и продали.
Но для Адольфа этой аскетичности как бы не существовало. Для него было благословенно само место. Рена села на скамью за его спиной и произнесла собственную тихую молитву, чтобы Уингейт не одержал верх, Матильда и Сесил нашли способ быть вместе, а их с Джоном любовь расцвела.
Молясь, девушка видела Адольфа. Она не могла сказать, почему, но в нем было что-то, что постоянно притягивало ее взгляд. Другим он мог казаться всего лишь бедным стариком в поношенной одежде, но Рена чувствовала в нем дух отважного воина.
И когда он поднялся на ноги, девушка знала, что этот воин принял решение.
Вернувшись в кухню, они обнаружили Джона в состоянии крайнего смущения. Несколько женщин из поселка пришли к нему с подарками.
— Буханка хлеба для вашей светлости, — говорила жена пекаря. Она была одной из тех женщин, что ухаживали за Реной во время болезни, и ее лицо просветлело при виде девушки.
— А мой муж велел принести вам вот этих говяжьих ребрышек, — быстро вставила жена мясника, — чтобы поприветствовать вашу светлость.
Их было восемь, и каждая принесла что-то в качестве «приветствия». Молоко, сыр, масло — всего было столько, что могло заполнить кладовую запасами на несколько дней. Они услышали разговоры о грядущем процветании и хотели знать, правда ли это.
Рена увидела на их лицах загоревшуюся надежду, и у нее защемило сердце.
Женщины, как и все жители поселка, считали, что ее желание непременно должно совпадать с их желанием. Что бы они сказали, узнав, что Рена является препятствием для осуществления их последней надежды?
Заглянув в лицо Джону, девушка увидела, что он это понял и почувствовал неловкость от того, что не собирается оправдывать их ожиданий.
Когда последняя посетительница ушла, Адольф мягко сказал:
— Я вижу, мой сын хорошо постарался.
— Они поверили слухам, которые он распускает, — с горечью посетовал Джон. — Но что мне делать? Я не могу и не хочу жениться на Матильде, даже если бы она была готова выйти за меня. Нужно было просто сказать им, что моей женой станет Рена.
— Нет, Джон, — сдавленным голосом произнесла та. — Ты говоришь, что не хочешь жениться на Матильде, но это не значит, что ты можешь жениться на мне. Ты должен думать о них.
— Рена вбила себе в голову безумную идею, что я должен выставить себя на аукцион перед другими богатыми наследницами, — сердито сказал Джон.
— Возможно… ты найдешь такую, которую сможешь полюбить и которая полюбит тебя, — сказала девушка. — Если бы меня здесь не было…
— Ты или никто, — отрезал Джон. — Адольф, объясните ей, что она говорит глупости.
— Но, возможно, она не так уж неправа, — тихо сказал Адольф.
Джон побледнел.
— Вы шутите.
— Я знаю, что Рена никогда не пойдет против совести, — сказал Адольф. — И вы не должны пытаться принудить ее. — Он улыбнулся обоим. — Но пока мы не знаем, что скажет ее совесть.
— Знаю, знаю! — в отчаянии воскликнула девушка.
— Вы забыли о моем чуде, — старик оглядел их, — или вы не верите в чудеса?
— Я не верю, что чудеса случаются по заказу, просто потому, что нам так хочется, — сказала она. — Ах, прошу вас, я…
Внезапно Рене захотелось побыть одной.
— Мне нужно отлучиться за покупками, — сдавленным голосом проговорила она.
— Разве этого недостаточно? — спросил Джон, указывая на продукты на столе.
— И все-таки мне нужно еще молока, — торопливо сказала она. — Теперь мы будем жить здесь вчетвером. Я скоро вернусь.
Она выбежала из комнаты, прежде чем ее успели задержать. Слова Адольфа больно ранили ее сердце. Он был добрым и мягким, и в то же время она видела: он считает ее правой и поддержит в этом мучительном решении, не станет от него отговаривать. Но эта его поддержка ее не радовала, скорее, наоборот.
Повсюду в поселке ее встречали улыбками, приглашая разделить с ними надежду и радость. Рена улыбалась в ответ и быстро проходила мимо.
В молочной лавке она купила молока и поспешила на улицу, надеясь избежать разговоров, но на пороге ее остановила фигура в черном одеянии.
— Мистер Дэйкерс, — сказала она. — Доброе утро.
— Нам нужно поговорить, мисс Колуэлл.
— Я право же очень…
— Прошу вас, выслушайте меня.
Он преградил ей путь, с болезненно-желтым лицом, властный и где-то даже жестокий.
— Я здесь, чтобы поговорить о вашем будущем, — сказал он.
— Повторяю в последний раз, мистер Дэйкерс, я не буду вашей экономкой.
— Нет, это уже было бы нежелательно. В свете последних событий я вижу, что нужны более решительные меры.