Секрет Счастливого сердца. Нескучная психология для яркой жизни
Шрифт:
Мой муж – он кто? Не о таком мечтала,
О ком же? Не пойму я до сих пор…
Мне ангелом живым казалась мама,
Во сне не помышляла спорить с ней!
А дочка – заурядной мышкой самой.
Мой путь – кошмаром в сонме тусклых дней….
Мне сорок лет. На первый взгляд,
Есть муж, работа, дети, полон дом.
Но… Невыносимо тошно почему-то,
По жизни я себя тащу с большим трудом….
Глава 2
Где зарыта собака
Мало кто находит выход, некоторые
не видят его, даже если найдут, а многие даже не ищут.
Л. Кэрролл. «Алиса в стране чудес»
А на другой день пришли в гости родители. С цветами и подарками. Доедать вчерашние салаты. Мне было стыдно, что в день юбилея они могли поздравить свою дочь только по телефону. Но я боялась, что Глеб устроит при них отвратительный скандал. Такого рода условности, что родители – пенсионеры, очень много помогают нам, в последние годы его не смущают.
Сегодня у Глеба дежурство. Так у нас повелось уже несколько лет, что каждое его дежурство для нас – маленький праздник. Все чувствуют себя спокойно, дети щебечут и хохочут. Можно не опасаться внезапной взбучки из-за какой-нибудь ерунды типа разбросанных игрушек. Я могу расслабиться, не ожидая подвоха …
Сегодня я, наконец, ощутила праздник. Дети приготовили несколько номеров в подарок – стихи и сценку. Исполнили их под наши бурные аплодисменты. Мама тоже читает стих. Папа фотографирует.
И тут я слышу зловещий звук поворачивающегося в замке ключа. Все застыли, как преступники с поличным. Открывается дверь, на пороге Глеб. Почему он вернулся?
– Привет, мои зайчики! Забежал переодеться!
И тут же выражение благодушия на его лице сменяется холодной иронией.
–О, кого я вижу! Кстати, почему эти люди здесь? Я же сказал, чтобы их никогда в моем доме не было!
Тон нарочито спокойный, ледяной. Родители, опустив глаза, начинают торопливо собираться.
– Потому что у мамы праздник. Они пришли ее поздравить,– храбро выпаливает Алиса и тут же шмыгает за мою спину под его испепеляющим взглядом. Боже, как мне стыдно!
– Пожалуйста, Глеб… Мама, папа, останьтесь. Мы еще чай не пили. Торт такой вкусный. Глеб, проходи к столу.
Я умоляюще смотрю на него… Напрасно.
– Я еще раз повторяю, дверь открыта. В его голосе – с трудом сдерживаемая ярость.
– Нет, они останутся, и мы будем праздновать! Ты не забыл, что у меня юбилей? – внезапно я выхожу из себя, откуда смелость взялась? Алиса радостно улыбается мне.
– В таком случае ухожу я! Празднуйте, ни в чем себе не отказывайте! Документы на развод я тебе пришлю!
Он оглушительно грохает дверью. Тут самообладание оставляет меня.
– Глеб, подожди, постой, давай
Я бегу вслед за ним. Выскакиваю на крыльцо и падаю, поскользнувшись на ступеньке. Сильный хруст в голеностопе… Я взвыла, не в силах сдержаться, от боли и отчаяния.
Глеб уезжает. Уверена, в заднее зеркало он видел мое пике на лестнице.
Я не помню, когда он вообще задумывался о моих чувствах или пытался их щадить. Каждый раз, когда он бил меня под дых очередной несправедливой, жестокой сентенцией, он искренне изумлялся, что мне больно. Он мне казался астронавтом в скафандре, наступающем на ногу обычному человеку. Весело смеющимся: да полно, что за шутки! Не выдумывай. Ведь мне не больно – как же больно может быть тебе?..
Родители помогли мне подняться, а потом и вызвали «Скорую». Нога отекла на глазах, наступить было невозможно.
В травматологии мне наложили лонгету.
–Перелома нет, всего лишь растяжение связок,– белозубо улыбаясь, молодой травматолог протянул мне снимки. Недельки три-четыре полежите дома, отдохнете. Аккуратней надо, сейчас гололед!
Всю ночь я провела без сна. Настояла, что могу справиться сама, и девочек забрали родители. Приняла обезболивающее, нога успокоилась и без движения почти не ноет. Но боль душевная куда сильнее. Дикий страх: а как я буду, если мы разведемся? Он парализует меня и не позволяет думать…
К утру Глеб не появился. На звонки не отвечает. И я поняла, что уж лучше поползу на работу. Там хоть немного смогу отвлечься, а дома просто буду лежать в оцепенении и ждать шагов судьбы, то есть мужа.
Заведующая оценила мой трудовой порыв и освободила меня от дежурств и беготни в приемное отделение, пока нога не восстановится. В отделении я с трудом обошла свои палаты. А еще, боюсь себе в этом признаться, мне хочется поговорить с моей необычной пациенткой. И хоть я стараюсь не жаловаться, мне нужно встретиться с ней взглядом, услышать ее уверенный голос…
Анна Петровна окинула меня внимательным взглядом, мгновенно оценив мое состояние.
–Ты можешь говорить спокойно?– мягко спрашивает она.
И вот впервые в жизни я рассказываю все о себе. О своем первом глупом замужестве и рождении Алисы. О сумасшедшей влюбленности в женатого преподавателя на четвертом курсе. О том, как была несчастна, когда поняла: он не оставит семью. Несмотря на то, что тоже в меня влюблен. Но он интеллигентен и порядочен. Кроме нескольких поцелуев, ничего больше не было. Как потом появился Глеб, и мне пришлось спуститься на землю. «Устраивать свою жизнь». «Найти отца своему ребенку»…
Анна Петровна внимательно слушает, изредка задавая короткие точные вопросы. Делает пометки в блокноте.
– Я дура, да?– чувствую себя неловко. Никогда еще не отваживалась так раскрывать свою душу.
– Ты очень умная. И потому часто ведешь себя как дура,– кивает Анна Петровна. И поясняет в ответ на мой молчаливый вопрос:
– Ты наделяешь других качествами, присущими тебе: честностью, умом, тактичностью, интеллигентностью. Это называется проекцией. А еще ты не доверяешь себе. Не слышишь себя. Поэтому живешь чужим умом. Не обижайся, но ты всю жизнь только думаешь, что думаешь. Пользуешься устаревшими мещанскими шаблонами.