Секрет Юлиана Отступника
Шрифт:
Испанский этикет требовал перед тем, как перейти к делу, немного поговорить о погоде, о том, как и где устроились Лэнг и Герт, об их впечатлении от Севильи, а также выслушать советы инспектора насчет местных ресторанов. Узнав о том, что его гости прилетели на частном самолете, инспектор, похоже, поспешно внес изменения в свои рекомендации. Лэнг предположил, что полицейский, самое меньшее, удвоил в уме ту сумму, которую американцам предстояло заплатить за обед.
В качестве совсем уж исключительного дипломатического жеста инспектор вынул
Инспектор перегнулся через стол и галантно поднес Герт зажженную позолоченную зажигалку. Потом пододвинул ей через стол дешевую стеклянную пепельницу и лишь после этого спросил по-английски с сильным акцентом:
— Так чем я могу быть вам полезен?
Хотя бивший прямо в глаза свет вечернего солнца не позволял Лэнгу разглядеть лицо полицейского, можно было заключить любое пари на то, что он оценивающе разглядывает Герт.
— Мы по поводу убийства Хаффа, — сказал Лэнг. — Его дочь попросила нас войти в курс дела.
— П-ф-ф-ф! — Лэнг не смог понять, что означало это фырканье, иронию или недовольство. — Ох уж эти американцы. Они смотрят слишком много телевизионных детективных программ и считают, что каждое преступление можно раскрыть через шестьдесят минут, не учитывая рекламных пауз. Думаю, что даже в вашей стране преступления так быстро не раскрывают.
— Конечно нет, — согласился Лэнг. — Но ведь женщины — существа эмоциональные. Поэтому мисс Хафф трудно понять скрупулезность, с какой работаете вы сами и ваш отдел. Если бы вы оказали мне любезность и рассказали о ходе дела, чтобы я мог успокоить оставшуюся в одиночестве дочь моего старого друга…
— Скрупулезность?..
— Старательное изучение всех подробностей преступления, — пояснила Герт, стряхнув пепел в пепельницу.
Лэнг отметил про себя, что нужно выражаться попроще. И без того вести беседу на чужом одному из ее участников языке было довольно трудно. А использование необычных слов могло бы даже рассердить испанца.
— Да, мы работаем очень старательно, — подтвердил инспектор и продолжил на не слишком правильном английском: — Видите ли, у нас здесь, в Севилье, да и во всей Испании, убийств происходит меньше, чем, скажем, в одном вашем Нью-Йорке. Почти всегда, если hombre…
— Человека, — перевела Герт.
— …человека убивают, это случается из-за того, что он выпил лишнего с каким-нибудь другом. Еще женщины, карты и тому подобное, ну вы понимаете? Наркотики, конечно. Бывает, хотя и редко… когда человек забирается в дом, взять… украсть… его застают… он убивает, чтобы убежать. А здесь, у мистера Хаффа, кажется, не было украдено ничего, кроме бумаг… Очень, очень трудное дело, это убийство. Это было… как это у вас называется? То, что делают ваши гангстеры…
— Заказное убийство? — предположил Лэнг. — Или, может быть, казнь?
— Вот-вот, казнь.
— У вас есть какие-нибудь соображения о том, почему кто-то мог решить убить Хаффа, чтобы забрать его руко… его книгу? — спросил Лэнг.
— За двадцать лет ни разу не видел ничего подобного, — честно ответил инспектор. — Убить из-за книги?.. Немыслимо. Обещаю вам, сеньор… мистер Рейлли, мы не успокоимся, пока не отыщем того, кто это сделал.
Инспектор поднялся, показывая тем самым, что беседа окончена. Ему удалось продемонстрировать прекрасное владение искусством быть многословным, но при этом не дать практически никакой информации.
Лэнг оставался сидеть, и это означало, что он не считает разговор оконченным.
— Не могли бы мы посмотреть бумаги, изъятые полицейскими?
— Лод… ладно. — Полицейский пододвинул к нему по столу картонную коробку. — Если обнаружите там что-нибудь, позвоните мне.
— Обязательно.
— Ах, да, чуть не забыл, — полицейский вручил Лэнгу конверт. — Единственный подписанный. Здесь фотографии, какие-то старые снимки; им, наверно, лет по шестьдесят. Еще два слова, мистер Рейлли, — сказал Мендесо, когда Лэнг и Герт уже направились к двери.
Рейлли обернулся.
— Слушаю вас.
— Лучшая помощь, какую вы можете оказать дочери вашего друга, — доброта и сочувствие. Профессиональное полицейское расследование — совсем другое дело. Я уж попрошу вас предоставить эту работу нам.
Лэнг кивнул.
— О чем речь, инспектор, конечно. Спасибо, что уделили нам время.
— Любители, — пробормотал он, повернувшись к Герт, когда они вышли из здания. — Построили ковчег. А профессионалы — «Титаник».
Они вернулись в старые районы города. Герт повела Лэнга в один из бесчисленных, попадавшихся, казалось, на каждом углу, ресторанчиков, где подавали тапас — разнообразные, в большинстве своем острые закуски. Испанцы, как правило, обедали после половины одиннадцатого ночи, и тапас помогал им продержаться до вечера. Лэнг обратил внимание, что испанцы по двое или компаниями заходили в какой-нибудь ресторан, садились там, где находили место, выпивали по стакану пива или сладкой ароматной сангрии, закусывали двумя-тремя тапас и переходили в другое подобное заведение через пару кварталов, где общались уже с другими людьми. Этому примеру последовали и они с Герт.
В третьем по счету ресторанчике Лэнг заметил двух мужчин, уже замеченных им ранее в двух первых заведениях. И почувствовал знакомое с давних лет ощущение мурашек на загривке, всегда безошибочно извещавшее о близости опасности.
Он перегнулся через столик — якобы чтоб подлить сангрии в бокал Герт — и шепотом спросил:
— Ты заметила двух парней, вошедших сразу за нами?
Лэнг знал, что она не станет оборачиваться — слишком хорошо подготовлена.
— Ты о той парочке, посещавшей каждое место, куда бы мы ни заходили?